Свистушка по жизни. Часть 4

– Наши дорогие гости! Сегодня поистине светлый день, означающий наступление новой эры. Эры мира и единения двух столь разных рас эльфов. Я искренне верю, что отныне наши пути будут совмещены и направлены только на благо. Да озарит солнце нового дня, нового года, новой эпохи наш мир!

Ээлинэль замолчал на торжественной ноте, передавая слово царственному брату, у которого зубы сводило от патоки и велеречивости светлого. Биров встал со своего места, пронзительным взглядом осматривая собравшихся. Одетый в угольно–черный костюм, он составлял полную противоположность светлым эльфам. Его речь была коротка и сдержанна.

– Я благодарю своего коллегу за право объявить о радостном известии. Я горд тем, что отныне семьи темных и светлых эльфов соединятся. С этой минуты мой сын, наследник темноэльфийского трона Вэриэтт является женихом и будущим мужем младшей светлоэльфийской принцессы Валирэль. Будьте счастливы!

Вэриэтт протянул Эле руку, и та вложила свою ладонь. Принц снял со своего мизинца кольцо, немного страно смотрящееся на нем, и надел его на средний палец принцессы. Ободок засветился лунной белизной, искорки пробежали по всему диаметру и сконцентрировались на камне, который раскрылся как бутон цветка на солнце. Переливающиеся алмазные грани отражали блики магооньков, развешенных по всему залу. Народ ахнул от красоты украшения, у Эли подрагивали губы. Видимо, она тоже была поражена. Вэриэтт уважил ее каприз о помолвочном кольце. Мне же стало интересно, где он его взял. Повернувшись к публике лицом, эльфы поклонились, и аплодимсменты вновь взорвали зал. Когда они пошли на убыль, то Вэриэтт вскинул руку, призывая к тишине. Очевидно, ему тоже было что сказать.

– Наш мир долго был разрозненным, мы жили сами по себе, и еще год назад я и помыслить не мог о том, чтобы взять в жены светлую эльфийку. Однако, сейчас рядом со мной, доверяя свою руку и сердце, стоит самая прекрасная девушка на свете, и я безмерно счастлив. Но должен сказать, что я не сразу осознал, каким сокровищем могу обладать. И помогла мне в этом человеческая женщина, которая сейчас среди нас. Баронесса Северосская! – чуть громче объявил он, и народ отступил от меня. Я в немом удивлении вздернула бровь – что это еще за спектакль. Однако принц, не сводя с меня взгляда, жестом попросил подняться на сцену. А когда я в полной тишине взошла на сцену, он продолжил. – Темный лес не может не отблагодарить леди, и нашей волей баронесса Северосская объявляется названной дочерью Леса!

Принц шагнул ко мне приложил пальцы к вискам. Сильно сжав их, он наклонился и поцеловал меня в лоб, послав в мой разум магический импульс. Миллионы тоненьких иголочек вонзились разом в мой мозг. От неожиданности я дернулась, но принц магией опутал меня и обездвижел. Боль была адская, и она не прекращалась. Было такое ощущение, что изнутри меня что–то или кто–то пожирает. Я чувствовала, как сквозь все мои внутренности прорастает нечто, пробивая каждую стенку органа, разрывая сосуды, мышцы, опутывая меня изнутри. Марево боли было почему–то зеленым, и образы лиан вставали перед глазами сами собой. Промелькнула мысль – меня что в дриаду превращают? Мой рот был раскрыт, я явно орала – по крайней мере ощущение было именно таким – легкие рвало на части, а связки были напряжены. И хотя я не слышала свой голос, уверена, что окружающие могли и оглохнуть. Сколько длилась эта пытка, я не знаю. Но ноги меня уже не держали. Мышцы уже не то что свело – они дрожали от усталости. Я обвисла на руках Вэриэтта, сил смотреть на него больше не было. Боль была равномерно уже распределена по моему телу, так что где именно сосредоточился центр, я не знала. Шум в ушах постепенно смолкал, мое сознание отключалось. На последней секунде яви я ощутила легкое как перышко прикосновение целительской магии. Теплое и волшебное, как первая прочитанная мамой сказка на ночь. Ощущения неги и легкой сказочности приятно укутывали, как одеяло. Хотелось закутаться и заснуть. Было так тепло и уютно, что сны в таком коконе точно были бы самыми приятными. Я застонала от облегчения. Боль отступала семимильными шагами, оставляя рваные раны, а целительская магия моментально зализывала их, заставляя концы срастаться, не оставляя ни единого намека на разрывы, как будто мне все приснилось.

Когда я открыла глаза, то увидела перед собой Элю. Она сочувственно мне улыбалась. Она была бледнее обычного, капельки пота стекали по ее внешне безмятежному лицу. Она очень устала – я хорошо знала свою подругу и уже видела такое ее состояние на разных наших практических занятиях. Вэриэтт выглядел не лучше; он стоял позади и внимательно смотрел на меня. Мне захотелось выматериться, но приличия не позволяли выражаться.

– Теперь ты одна из нас. – сказала Эля и также потянулась губами к моему лбу.