Свита мертвой королевы

Постоялые дворы кишели бывшими военными так, что плюнуть некуда. Некоторые города были разграблены и покинуты людьми, но мы не искали приюта за их черными от копоти стенами, так как считалось, что там обитают не отмоленные души погубленных жителей. Вместо собак по улицам городов-призраков бродили косматые волки. Поэтому мы разбивали лагерь недалеко от дороги, стараясь без особой надобности даже не жечь костры, потому что их пламя и дым могли издалека привлечь внимание лихого люда.

Послав вперед своего маленького отряда разведку, Альвару узнал, что на пути нас подстерегает засада, и повернул берегом моря, не желая ввязываться в драку. Здесь, в небольшой рыбацкой деревеньке, принадлежавшей студенческому другу Альвару, мы позволили себе короткий отдых. В это время рыбаки как раз возвращались с богатым уловом и пригласили нас отобедать свежей рыбой.

Помывшись прямо в море и приведя себя в божеский вид, так как до Бежа оставалось рукой подать, мы сели за стол, весьма довольные таким поворотом событий.

Угощавший нас староста деревни без умолку верещал о том, какой в этом году невероятно хороший улов. Война – прибыльное дело для рыбаков, так как после боев еды в море много и рыба ест вдоволь, нагуливая себе бока.

Довольный тем, что хоть кто-то славит войну, Альвару признался, что служил главнокомандующим на стороне принца и сделался главнокомандующим всех португальских войск, после того как на голову Педру возложили корону. Услышав это признание и сообразив, каких гостей послал ему дьявол, староста рухнул на колени перед Альвару, славя его боевые заслуги и называя Педру спасением и благословением Португалии.

Сильно подозреваю, что на самом деле старосте было без разницы, на чьей голове ныне корона. Что же до рыбы, то ей и вовсе все равно, чьи трупы жрать. Тем не менее Альвару остался доволен таким явным знаком патриотизма. Расчувствовавшись, он позволил старосте сесть рядом с собой, пожелав выпить с ним за победу.

Мы ели, слушая и вспоминая недавние сражения и поднимая тосты за короля Педру Первого, когда до нашего слуха донеслись крики и плач. Решив, что на деревню напали, мы вскочили как по команде, хватаясь за оружие. Оказалось, неделю назад в деревне пропала самая большая лодка со всем экипажем, а только что в бухте, расположенной возле города Синиш, нашли трупы рыбаков.

Тут же староста деревни подошел к Альвару и, упав перед ним на колени, стал просить его разобраться в этом деле. Выяснилось, что это его лодка пропала, а команда из четырех человек была найдена мертвой, со связанными руками и привязанными к ногам камнями.

Наверное, следовало оставить все как есть и предоставить рыбакам искать защиты у их законного сеньора, но Альвару был пьян, а пьяного его неизменно тянуло на подвиги. Обняв меня за плечи, он велел старосте вести нас на берег. Остальные послушно последовали за своим командиром.

Вдоль кромки воды под намокшими простынями, принесенными из деревни, лежали четыре трупа. Альвару толкнул меня к покойникам, проворчав что-то о доне Санчусе, у которого я работала и которого теперь почему-то должна была заменить.

Не зная, с чего начать, я помолилась, как это обычно делал дон Санчус, и, подойдя к покойникам, велела Доминику снять с них простыни. После чего решила все как следует рассмотреть.

Что ж, покойники были как покойники. Раздувшиеся от воды мертвецы, и ничего больше. У одного изо рта торчал хвост какого-то моллюска, другой весь покрылся водорослями. В общем, гнусное зрелище. Но дон Санчус, без сомнения, сумел бы разобраться и с этим.

– Лодка-то пропала! Самая большая в деревне лодка, совершенно новая! – причитал староста. – Людей, конечно, тоже жалко, но кто вернет лодку?

– Не вопи. Может, твою лодку уже давно в море унесло. Как мы тебе ее поймаем? – оттолкнул старосту Альвару, по всей видимости, уже начинавший трезветь и понимать, в какую глупость ввязался.

– Ну да! Стали бы пираты, поубивав людей, терять лодку! – Староста отошел от Альвару, продолжая причитать и молиться.

– Он прав, – наконец-то решилась сказать я. – Рыбаки были убиты, а кому нужно просто так убивать? Ясно, что у них забрали улов, сети и саму лодку.

– Но кто забрал? И как вернуть? – выл староста.

– Скажи, какова была твоя посудина? – я подошла к нему, для верности тряхнув его за плечо, чтобы малость пришел в себя.

– Широкая в боках, синего цвета с белой полосой и гербом нашего сеньора в виде двух перекрещенных мечей, – затараторил староста, его лицо при этом порозовело, седая борода развевалась на ветру.

– Синий цвет… – я задумалась.

Синий цвет можно забить только черным. Мне было известно это со времен своего детства. Синюю одежду нельзя перекрасить ни в красный – выйдет фиолетовый, ни в желтый – получишь зеленый. Что же касается лодки, то вряд ли кто-нибудь из тех, кто грабит рыбаков и ворует лодки, таскает при себе желтую краску. В то время как черная может изменить любой цвет.