Свиток 4. Перевернуть мир

Первый несущийся на нас верблюд был уже где-то метрах в пятнадцати, когда земля под его лапой провалилась, и мне показалось, что, сквозь общий грохот копыт и истеричный визг этого огромного животного, я расслышал хруст ломающейся в ноге кости. Старые добрые ямки в земле, прикрытые сверху дерном, сделали свое доброе дело, подобно бронежилету приняв на себя большую долю энергии вражеской атаки. И будь врагов полсотни-сотня — мы бы уже вполне могли записывать себе очередную победу. Но их было за две сотни всадников, так что, когда первые неудачники заполнили своими телами ловчие ямы и порвали натянутые на высоте колена веревки, едущие следом либо пройдя по головам своих товарищей, либо обогнув кучу малу, ринулись на нас.

Ну да хоть скорости у них были уже не те, вместо скачущего галопа — неспешный шаг.

Засмотревшись на подъезжающего врага, я чуть не пропустил сигнал Гит’евека, но легшее на плечо здоровенное древко подсказало опуститься на колено.

Мы стояли шеренгами по три. Первые ряды встали на одно колено, выставив перед собой копья и протазаны. А на наших плечах лежали примерно шестиметровые заостренные колья, которые держали бойцы второй шеренги, не позволяющие всадникам приблизиться к нам. Вторая шеренга тоже опустилась на одно колено. …А третий ряд, повинуясь командам оикияоо, пустил в ход бумеранги.

…Бросок, команда, и я рвусь вперед, втыкая оружие в приглянувшееся тело, и успеваю вторым ударом подрубить верблюжью ногу.

Снова на плечо мне ложится тяжелый шест, не позволяющий врагу приблизиться к нашему строю.

И снова команда, и снова две первых шеренги стоят на колене, ощетинившись остриями копий, и опять над нашими головами свистят тяжелые дубинки. …Команда, и опять я несусь вперед, стараясь по максимуму использовать мгновения растерянности противника.

…На этот раз получается не совсем удачно, прямо передо мной падает верблюд и начинает, издавая бешенные крики, судорожо сучить ногами. Пройти через такую преграду почти немыслимо. Но снова певучий сигнал, свист бумерангов, сзади напирают, и приходится бежать прямо на эти дергающиеся ноги и озлобленно оскалившуюся пасть. И как результат, пинок копытом в брюхо.

Спасибо толстой коже панциря, смягчившей и распределившей энергию удара на все тело, благодаря чему мой ливер не превратился в плоскую лепешку с отпечатавшимся логотипом верблюжьего копыта посередке. Вместо этого, так подло и не вовремя нанесенный удар придал всему телу изрядное ускорение, и я, изображая ядро, пролетел сминая наши ряды куда-то за спины бумерангометателей и некоторое время пролежал там за спинами, судорожно вспоминая, как надо дышать. При этом, несмотря на то что не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, оставался в полном сознании и даже с ясным умом, так что прекрасно видел и осознавал все, что происходило уже без моего участия.

Увы. То ли выучки нам не хватило, то ли этот дрыгающий лапками верблюд и впрямь оказался настолько непреодолимой преградой, но так хорошо начавшаяся атака застопорилась, и стройные ирокезские ряды слегка смешались.

Аиотееки были слишком опытными вояками, чтобы не воспользоваться нашим замешательством и не постараться отыграть потерянные очки.

…И вполне может быть, что это бы им удалось. Но тут улотские вояки разобрали рогатки, перелезли через ров и ударили с фланга. И ударили весьма хорошо, поскольку опыт войны с верблюжатниками у них был, к тому же чуть ли не целые отряды имели на вооружении протазаны, которыми так удобно сдергивать всадника со спины животного или подрубать бедолаге верблюду ноги.

Но и со стороны аиотееков к месту заварушки быстрым шагом приближалась вражеская пехота, готовая ударить во фланг теперь уже улотским частям. И увидев это, я, грозно заверещав, выхватил топорик (искать вылетевший из рук протазан было некогда) и ринулся в битву.

…Или скорее, вокруг битвы, потому что на руках многих наступающих вражеских оикия я заметил повязанные жгуты из белой, выцветшей травы. Очень разумное решение, надо сказать, потому как давая Гок’рату через Лив’кая инструкции, как его люди смогут обозначить свою приверженность идеям дружбы с ирокезами, я пошел по пути банальных литературных штампов и даже не подумал, чьи именно простыни и наволочки им придется разорвать (а сначала наткать полотно, отбелить ткань и пошить эти несчастные наволочки), чтобы наделать себе белых нарукавных повязок.

Чтобы обежать всю свалку из человеческих и верблюжьих тел, бешено машущих друг на дружку копьями и копытами, пришлось сделать круг чуть ли не в километр. Да еще и по пересеченной местности, да еще и с отбитым нутром. К тому же, где-то посреди пробега, мою мечущуюся тушку заметил какой-то злобный аиотеек и попытался было погнаться следом, но быстро отстал, переключившись на более достойные мишени, удовлетворившись лишь убийством пары миллиардов моих нервных клеток. Так что, когда я выскочил между оикия наступающих аиотееков и разворачивающихся им навстречу воинов Леокая, все что я мог, это демонстративно задыхаясь корчить злобные рожи и размахивать руками.