Свиток 4. Перевернуть мир

…Ну, хотя бы улотских это точно остановило. Благо они уже знали Великого Шамана Дебила не только в лицо, но и как источник всяческого геморроя, занудства и проблем. …Думаю, улотское «лыцарство» все еще продолжает подсознательно именно меня винить за свое превращение из славных спортсменов в серенькую пехоту, и потому предпочло лишний раз не связываться.

Чуть сложнее оказалось с «забритыми». Оно, конечно, повязки на руках у них присутствовали, но вот ни одного знакомого лица что-то не наблюдалось. А я, признаться, очень надеялся увидеть выскочившего из вражеских рядов лично Гок’рата, уверяющего меня в своей лояльности и преданности великим идеям Ирокезианства.

Увы, это были совершенно чужие люди, смотревшие на меня, мягко говоря, настороженно и по какой-то загадочной причине наставляющие на мою скромную персону наконечники своих копий.

Ничто так не способствует скорейшему восстановлению организма, прибытку жизненных сил, а временами и очистке кишечника, как настойчивое внимание со стороны множества тычущихся в тебя наконечников копий. Это я вам как практикующий Шаман-целитель говорю. Уверен, что модная в мои времена иглотерапия — это всего лишь выродившийся и измельчавший вариант старой доброй каменновековой копьетерапии, с помощью которой на протяжении сотен веков решали свои проблемы наши предки.

Короче, сеанс лечения прошел удачно, сразу прорезался пусть и чуточку испуганно-визгливый, но все же голос, а дыхание… когда в вас тычут столько копий сразу, говорить вы сможете и без всякого дыхания.

Я и начал говорить. Или скорее даже орать имена Гок’рата, свое и Лга’нхи. И фразы вроде «ирокезы-ирокезы-ирокезы», «ирокезы и забритые — братья навек» и даже секретный пароль «дебилы всех стран — соединяйтесь». При этом показывал на гребень своего шлема и пытался своим не столько шершавым, сколько корявым языком мимики и жеста донести до «белорукавников» мысль о своем дружелюбии и почти родстве с каждым из них.

Меня вроде бы поняли. Многие лица разгладились, и вроде кое-где даже начали проступать улыбки. А один из аиотееков даже подскочил ко мне почти в упор и ткнул копьем…

…Пока одна рука рефлекторно отбивала удар «тигриной лапой», а вторая отмахивалась от супостата топориком, в голове всплыл давнишний Тамошний анекдот. — Некий мужик, путешествуя по Африке, встретил хромающего слоненка. Вытащил у него из лапы огромный шип, замазал ранку зеленкой, забинтовал, и слоненок радостно побежал дальше по саванне. И вот спустя многие-многие годы пришел тот же мужик в цирк и увидел на арене выполняющего трюки слона. Слон тоже увидел мужика, бросился к нему навстречу и… оторвал голову. — Вопрос, — почему слон это сделал? — Ответ, — …это был не тот слон.

…Мне бы догадаться, что крайний справа в первой шеренге, это скорее всего оикияоо из коренных, и особых проявлений дружбы мне от него дожидаться не стоит. И вот теперь приходится отбиваться от этого злобного вояки с копьем всего лишь одним топориком. И хоть бы одна сука помогла… Опять у них эти дурацкие стадные рефлексы, типа — два вожака бьются, кто победит, за тем и побежим.

…А это значит, что побеждать надо максимально быстро и убедительно. Хорошо хоть, что противник мне достался хотя и весьма вероятно опытный, но не слишком высокий и массивный. Росточком даже чуток поменьше меня и не слишком плечистый. Хотя уверен, под этим панцирем находится весьма жилистое и тренированное тело, раз уж его владелец сумел дослужиться до своего поста. Но до Лга’нхи этому мужичку далеко, а когда тебя гоняет такая мощь и скорость в одном флаконе, как мой названный брательник, чему-то да учишься. …Хотя конечно, длинное копье дает ему немалое преимущество, да и опыт…

Впрочем, с опытом будем бороться чисто по-ирокезски, нестандартными приемами, сочетая воинскую доблесть с новыми подлыми технологиями.

Отбивая следующий удар копья, перехватил древко свободной рукой чуть пониже наконечника. Тут либо сразу бить ответку, либо выпускать оружие из рук. Потому как местные копейщики прекрасно знали, что надо делать в таком случае, и чисто на автомате легко вырывали свое оружие из чужого захвата, да при этом еще и умудряясь либо порезать ладонь, либо опрокинув своего врага на землю.

Только я ведь не стал бороться за вражеское оружие, а просто отвел его в сторону, швыряя свой топор примерно под ноги противника. …Хотелось бы конечно в голову. Но нельзя, позорище жуткое. А мне еще за бумеранги перед всем Союзным воинством оправдываться. Так что пусть пока летит в ноги, даже если не заденет по конечности, то хоть отвлечет внимание врага на долю секунды. …Когда нечто летит, угрожая задеть организм, то для любого человека это повод хотя бы опустить глаза. Неважно, что говорят предрассудки насчет запретов на метание, этот рефлекс намного старше любых предрассудков.

А пока он рассматривает, что у него там внизу происходит, я прыгаю и лечу вслед за топором, и этих долей мгновения мне хватает чтобы преодолеть разделяющие нас полтора метра.