Свиток 5. У истоков империи

Нет, Уцскоц, в принципе, трусом и слабаком не был. Он даже участвовал в той великой войне, когда их племя напало на соседнее и украло у них четыре лодки, двух баб и гуся. А те в ответ попытались напасть на проверяющих сети рыбаков и отобрать у них свои лодки и улов — побоище было кровавое. Одного человека даже убили, а уж скока было поцарапанных и с набитыми шишками — история умалчивает по причине слабого развития арифметики. Но против этих аиотееков, против их железной Воли, загоняющей даже своих же соплеменников в ровные ряды и посылающей в бой по мановению руки Вождя, рыбак и знаток гок’ового тросника был бессилен. Это все было так неправильно, безжалостно и невероятно, что Уцскоц даже не знал, как этому сопротивляться — ответом на малейшее возражение был удар плетью, а неповиновение каралось смертью. Такому можно было только подчиниться.

И он уже почти смирился с тем, что подохнет тут на берегу моря вдали от родных тенистых лесов и гок’овых зарослей, когда судьба его опять сделала странный выверт — его отыскал какой-то аиотеек. Подробно расспросил про гок’овые канаты, что были в их лодках во время прибытия. Про его племя и путь к нему.

…И так хитро аиотеек все это проделал, что бедолага Уцскоц выложил ему всю правду, прежде чем сумел что-то сообразить.

А дальше…

В общем, выбор был простым — либо уговорить соплеменников подчиниться, либо любоваться со стороны на их гибель. Он выбрал первое.

И вот теперь Уцскоц живет между городом аиотееков и родными краями, куда ездит пару раз в год вместе с налоговой инспекцией.

Благодаря ему его соплеменники не знают, что такое истинный гнев аиотееков. Они исправно платят налоги и поставляют живую силу на строительство города и в войска… А это все-же лучше, чем когда аиотееки, тайно подкравшись в ночи, устраивают облавы, хватают первых же попавшихся людей и грабят все, до чего смогут дотянуться, на малейшее сопротивление отвечая смертью. Уцскоц такое уже видел несколько раз и своей родне подобной участи не желает.

— Хм… — задумчиво подытожил я. — Так значит, ты бывал и хорошо знаешь город аиотееков?

Глава 21

А может оно и хорошо, что я так солидно вляпался напоследок — сразу проснулась бдительность, включился мозг и ожили воспоминания о плетке, полосующей мою спину.

После всех подвигов тут уходить надо было чисто по-английски — не прощаясь и с карманами, набитыми награбленной добычей.

Кстати о добыче. Чтобы перегрузить особо ценные канаты в наши лодки, пришлось бы выбросить почти весь имеющийся там груз. А тянуть лодки за собой — нет, конечно можно было бы. По реке.

Вот только даже у такого не слишком опытного морехода, как я, появлялось сильное сомнение, что эти утлые лодчонки выдержат путешествие по морю. Тем более, что ближе к концу нашего путешествия метеобюро в лице нашего адмирала Кор’тека обещало затяжные дожди, шторма и близкое знакомство с Ктулху тем, кто не будет налегать на весла изо всех сил, вырывая у времени последние безоблачные деньки лета и ранней осени. И если мы еще будем тянуть за собой лишний груз, сильно замедляющий нашу скорость, то можем лишиться не только добычи, но и жизней. Море ошибки прощать не склонно.

А с другой стороны, жадность тоже никто не отменял, потому как нахапали мы стока всего ценного и полезного, что только одна лишь добыча могла бы оправдать этот поход в глазах, так сказать, мирового сообщества. И существенно добавить бонусов как идее Союза в целом, так и персонально воинству бородокосичников в частности. Если мы сейчас вернемся намного богаче, чем ушли, то кто знает, не придет ли кому-нибудь из других царей или вождей в голову идея последовать по нашим стопам «за зипунами» — аиотеекам лишний геморрой. А для нас — лишняя точка соприкосновения интересов разных племен и народов и сосредоточение естественной агрессии не на ближайшем соседе, а на том, что живет за тридевять земель.

Но если мы не вернемся вовсе, это будет крайне печально… И пофигу дело союза и прочие дипломатические рассуждения. Жить очень хочется.

Осознав этот факт, я даже сгоряча предложил нашему адмиралу сжечь эти лодки с канатами нафиг, чтобы не было лишнего искушения. Лишь бы врагам не достались. Но Кор’тек в ответ посмотрел на меня так, словно сильно жалел, что зашивая на мне рану, не зашил заодно уж и рот. И обязательно постарается в ближайшее время исправить это упущение.

В морском деле, да и не только, канаты эти пользовались огромным спросом. По его словам, один такой канатик толщиной в палец мог выдержать вес целого здоровущего ствола дерева.

В более дальних краях их даже расплетали обратно на нити и веревочки и использовали для множества других целей. Именно такими веревками скреплялись каркасы лучших лодок. А сеть из тонких гок’овых нитей считалась чуть ли не вечной.

…Кстати. Из того, что я узнал из рассказа Уцскоца, аиотееки тоже весьма оценили этот материал. Особенно учитывая, что в их строительных технологиях вовсю использовались деревянные крыши, стропила, балки и прочие детали, конструкции которых соединялись как раз веревками.