Свиток благоволения

Казалось, вся кровь мгновенно прихлынула к голове, а потом отхлынула. Диана побледнела и затряслась. У нее промелькнула мысль, что странный треск – не что иное, как выстрелы автоматов, но она не хотела признаться себе в этом. Когда Чан Пин подтвердил ее догадку, ей мгновенно стало плохо.

Поезд еще раз резко дернулся. Снова наступила тишина; она заглушила все, Кроме далекого треска, у которого теперь было название.

– Я намерена выйти.

– Ты не можешь это сделать! Тебя схватят и убьют, и…

– Мы не можем сидеть и париться здесь. Если поезд никуда дальше не пойдет, нам необходимо знать это, чтобы что-нибудь предпринять.

Прежде чем она смогла продолжать, он исчез, проскользнув в дверную щель бесшумно, словно кот.

Диана выглянула наружу. Напротив, через три состава от нее, находилась грязная кирпичная стена. Правее впереди через несколько вагонов был виден паровоз, но на нем никого не было. Слева… далеко слева она сумела разглядеть фигурки солдат, мельтешивших на путях, но Чан Пин просто исчез.

Его не было уже примерно минут десять, когда трижды пронзительно прозвучал свисток паровоза и поезд медленно двинулся вперед. Диана рискнула бросить еще один торопливый взгляд наружу. На посту у ограждения, которое они миновали, въезжая сюда, стоял только один солдат. Потом она увидела Чан Пина, выбиравшегося из-под вагона, третьего от нее к хвосту состава. Он словно змея скользил между колесами. Выбравшись из-под вагона, он выпрямился и рванулся вперед.

Диана уголком глаза уловила какое-то быстрое движение и повернула голову. Как раз в этот момент солдат повернулся влево. Он заметил бегущий силуэт и сорвал винтовку с плеча.

– Скорее, – выдохнула Диана, но, разумеется, она не могла предостеречь Чан Пина. Ей не оставалось ничего иного, кроме как бессильно ждать, думая, как соткутся нити его судьбы, готовые вот-вот оборваться.

Поезд немного прибавил скорость, но Чан Пин все еще выигрывал расстояние. Солдат поднял винтовку и прицелился, но только тут понял, что если он чуть сместится, то у него будет лучший угол. Поэтому он отбежал назад к стене, однако этих потерянных им секунд было достаточно Чан Пину – он успел поравняться с вагоном, в котором находилась Диана. Она высунулась из вагона так далеко, насколько осмелилась, и крикнула:

– Он целится в тебя!

У Чан Пина были хорошие учителя, а он был хорошим учеником: он не стал оглядываться. Вместо этого он пригнул голову, словно бросившийся в атаку бык, и прибавил скорость.

Звук выстрела был едва слышен в грохоте и лязге набиравшего скорость поезда. Диана увидела, как от стенки вагона рядом с головой Чан Пина отлетела щепка.

– Помоги ему! – крикнула она. Но она и сама не знала, к кому обращалась.

Чан Пин продолжал бежать, лицо его искривилось от боли. Паровоз уже вышел к стрелкам, после он попал бы на главную колею, и Диана понимала, что скоро состав пойдет с намного большей скоростью, чем сможет развить самый лучший спортсмен. Солдат снова прицелился, зная, что это его последний шанс попасть в беглеца.

Чан Пин подпрыгнул. Он сумел ухватиться за одну из металлических ступенек. Диана высунулась, чтобы подхватить его. Он уже растратил все свои силы, и не мог подтянуться сам, вместо этого он просто висел, раскачиваясь в такт движению поезда, и Диана поняла, что через несколько секунд он сорвется. Она упала на пол и подхватила его под мышки. Чан Пин успел достаточно восстановить силы для последнего рывка. Он пошарил ступнями, пока они обе не нашли опоры. Диана услышала его хрип, такой, что ей показалось, будто его сердце сейчас разорвется.

Раздался вибрирующий свист пули, отрикошетившей от металла, сопровождаемый звуком выстрела. Диана почувствовала, как что-то теплое потекло по ее левой руке, темно-красные капли приковали ее взгляд, как магнитом, и она вскрикнула:

– Нет! – Но Чан Пин был уже наполовину внутри вагона и извивался, как бешеный морской котик, стараясь втянуть свое тело в вагон целиком.

Распростертое на полу тело Дианы сотрясла серия толчков, когда вагон проходил через стрелки. Она ждала, что поезд вот-вот начнет тормозить и раздадутся крики команд, грохот предупредительных выстрелов, но ничего этого не происходило. Вместо этого поезд вышел на главный путь и, дав длинный гудок, покатил на Лючжоу.

Она взглянула на Чан Пина, который продолжал лежать на полу; его дыхание постепенно приходило в норму.

– Куда в тебя попали?

Но рука Дианы оказалась испачкана вовсе не его кровью, а ее собственной. Вторая, и последняя, пуля отрикошетила от лестницы, зацепив ее предплечье. Она изумленно смотрела на рану. Та болела не больше чем детская царапина. Можно было подумать, что это вообще чужая рука.

– С тобой все в порядке?

– Да. – Он перекатился и лег на спину. – Теперь я уже в норме.