Свиток благоволения

В приемной ожидали трое директоров вместе с адвокатами и членом городского суда Гонконга. Присутствие последнего было необходимым условием соблюдения устава Корпорации, в котором говорилось, что сертификаты паев учредителей не подлежат трансферу, если документ о передаче не засвидетельствован судьей. Том и Саймон быстро оформили переход своих паев к компаниям, зарегистрированным в Сингапуре, а потом Том и члены Совета директоров также быстро оформили переход всех обязательств банка, его уставного капитала, активов и фондов к фирме, которая называлась «Тихоокеанская и Кантонская банковская корпорация (Сингапур), лимитед». Том подписал протокол заседания Совета директоров. Это тоже заняло не много времени.

– Добро пожаловать в Сингапур, джентльмены! Алан, не будешь ли ты любезен отослать все это по факсу в филиалы?

Алан Сэндитон был личным адвокатом Саймона Юнга, и в этом деле также представлял интересы Корпорации. Когда он выходил, в коридоре Тома ожидал один из «мальчиков».

– Прибыл пакет от «Бредбери Уилкинсон», – сказал он.

– Занесите его внутрь.

Том подождал, пока дверь за охранником закроется, и вскрыл пакет, сломав сургучные печати.

– Ага… корректура первой страницы…

Саймон заглянул через плечо отца и присвистнул.

– Быстро.

– Неплохо. Уведомления персоналу, письма клиентам… кредиторам… объявление о закрытии в «Газетт»… да, все на месте. Если учесть, что до десяти тридцати, пока программа «Благоволение» не вышла на автономный режим работы в реальном масштабе времени, все это было еще закодировано, то да, это кажется замечательным результатом. Но так и работает сфера услуг в области печати, защищенной конфиденциальной информации. Я предполагаю, что…

Звук турбин самолета, пролетевшего низко над крышами, заставил его прерваться. Все присутствовавшие в комнате инстинктивно пригнули головы, а потом повернулись к окну. Над крышами, заходя на посадку в Кай Так, скользил гигантский самолет, отблески солнца от его хвоста, окрашенного в желто-голубые фирменные цвета «Стейтвинга», ударили им в глаза.

– Так это тот самый крупнейший в мире реактивный транспортник… Ну что ж, мы не можем обвинить Уоррена в недооценке наших запросов. Как эта штука называется, кто-нибудь знает?

Ему ответил Саймон.

– Это «Супер-Гуппи».

Том фыркнул и посмотрел на часы.

– Когда вы сделаете сообщение персоналу?

– Старшим управленцам уже сообщили об этом за завтраком. Остальных уведомят после ленча.

– Все то же самое и здесь. У всех после ленча настроение поднимается, да и меньше отговорок для отлучки, чтобы сделать частный телефонный звонок. – Том хрюкнул. – Это цинизм, конечно, но так оно и есть. Что с ведущим персоналом?

– Отбывает этим утром. Я зарезервировал несколько мест в этом летающем цирке Уоррена, просто на всякий случай.

– Так и следовало сделать. – Том снова посмотрел на часы. – Кай Так закрывается для коммерческих рейсов через четырнадцать минут.

– И каким предлогом они воспользовались?

– Сбои в работе компьютера, контролирующего воздушное движение. Что в какой-то степени соответствует действительности: «Благоволение» скоро включится в гонконгскую систему управления воздушным движением и вызовет в ней больше чем сбои. Так, а теперь прошу меня простить…

– Да. Всем нам до половины четвертого надо провернуть кучу дел.

– Некоторые из них приятные, некоторые не очень. – Том помолчал. – Я собираюсь сейчас встретиться со всеми «мальчиками».

Саймон остановился, держа руку на ручке двери, и уставился на отца.

– Зачем?

Том не ответил, и Саймон сделал пару шагов обратно.

– Зачем, во имя Господа? Все эти годы ты презирал китайцев, высмеивал их, обходился с ними, как с грязью…

– Я знаю.

– Так зачем?

Том холодно посмотрел на сына.

– Потому что я должен сделать это, – сказал он наконец. – Доброго утра тебе, Саймон.

Когда Саймон шел к лифту, он натолкнулся на Алана Сэндитона, шедшего ему навстречу с выражением озабоченности на лице.

– В приемной твоего отца уже полно журналистов. Кто-то пронюхал, что на контейнерном терминале Куай-Чун идет погрузка золота.

– Я удивлен, что им потребовалось так много времени на это. – Саймон был спокоен. – Утечки были просто неизбежны, особенно после событий прошлой ночи. – Он бросил взгляд на часы. – Самолет Уоррена будет грузиться на Чек-Лэп-Кок. Тебе лучше отправиться туда, я полагаю.

– Что Диана?

– Ничего.

– И что ты собираешься делать?

– Я собираюсь делать то единственное, что могу в данных обстоятельствах. – Саймон нажал кнопку «вниз». – Я собираюсь ждать.

В Пекине день выдался жарким. К полудню Сунь Шаньван уже чувствовал себя вымотанным. Но это не беспокоило его: по крайней мере, теперь в конце туннеля уже виден свет.

– Значит, капиталисты наконец уходят, – медленно сказал он.

– Да. – Голос Ван Гоина на другом конце линии прозвучал отдаленно, будто говоривший держал трубку на расстоянии ото рта. – Вы хотите, чтобы я что-то предпринял по этому поводу?

– Тебе нечего предпринимать. Произошло именно то, чего мы и опасались. К обеду они выкачают из Гонконга всю кровь, до капли. А что нового у вас?

– Все хорошо. Со мной уже связывались.