Свобода

В конце концов, после долгих согласований, на неделю приковав начальника экспедиции к телефону в ближнем (но не близком) поселке, признали наименьшим злом оставить все как есть и вывозить бомбу в будущем сезоне. Верстах в двадцати от экспедиционного лагеря находилась военная часть, даже не часть, а точка, объект - то ли станция системы слежения, то ли тропосферный ретранслятор (несостоявшийся инженер-связист, Андрюха не умел описать антенну, лишь пальцы топырил - во, такая...). Молодой командир объекта сильно скучал по родному Питеру, тянулся к культуре и частенько наезжал, прихватив казенной тушенки и флягу гидролизного спирта, провести время с москвичами. С начальником они стали приятели. Теперь начальник приватно, под строгим секретом, объяснил ему, что к чему. Тот выделил бетонную плиту - ею закрыли выход на поверхность, присыпав потом землей, - и пообещал назначить новый маршрут грузовику, который по вторникам и пятницам гоняли в райцентр: водитель, толковый сержант, в подробности посвящен не будет, но за окрестностью присмотрит. Казалось, впрочем, довольно маловероятным, чтобы случайный путник в чистом поле, вдали от всякого жилья наткнулся на замаскированную плиту и уж тем паче угадал под нею спуск в подземелье и начал долбить бетон, рассчитывая на упрятанные сокровища (а образ террориста еще не укоренился в умах и не подсказывал сюжетов более увлекательных). Так что домой возвращались со спокойной душой: дальше пускай наверху голову ломают - зима длинная...

Но на следующий год эти края уже называли в газетах не иначе как примыкающими к зоне межнационального конфликта, и геофизикам было там, понятно, не место. А еще через год стали они как бы и вовсе чужой территорией. Знакомого командира отозвали.

Проездом в Москве он навестил начальника, успевшего шагнуть на пару ступенек по должностной лестнице. Рассказал, что армяне объявили станцию своей - только на кой она им сдалась вне всей системы? По его словам, бомба мирно покоилась в земле - никто о ней не проведал, никто не проявлял интереса... А здесь, распрощавшись с надеждой бомбу вернуть, про нее старались попросту не вспоминать. Покуда министерских олимпийцев не перетасовали снова и в процессе разных ревизий не выплыли опять старые документы, а с ними и старая головная боль - изыскать способ и вывезти хотя бы в Россию.

Я спросил: а зачем, собственно? Если она надежно похоронена, если шансы, что кто-то ненароком ее откопает, пренебрежимо малы... Взорваться сама она не может: подлодки на дне морском и те пока не взрываются. Так пусть и лежит себе в своей пещере. Сейчас она менее опасна, чем станет в любом другом варианте.

- Нельзя, - разъяснил Андрюха. - Она же на балансе.

- Ага. У завхоза. - Я живо представил себе соответствующую графу материального отчета.

- Ну, не на балансе... как-то там еще... суть в том, что она за ними числится. И липовый акт о взрыве не составишь, его наблюдатели от вояк должны подписать. Как быть? Вдруг инспекция, вдруг потребуют предъявить? Вот они и боятся. Одно дело - отвечать там за неправильное хранение или что-нибудь в таком роде. А тут - совсем потеряли! Ты только вообрази, если сведения просочатся и дойдут до армян: атомная бомба скрытно заложена на территории другого государства! - во что это выльется, в какой политический скандал...

Я замахал руками:

- Все, все... Про политические скандалы - это для меня уже слишком.

- Постой, я не договорил. Я что думаю: почему бы нам с тобой не съездить?

- Чего? - не понял я. - Куда?

- Заберем ее. А нам заплатят. Видел я ее - она не очень большая. В рюкзак влезет элементарно. Тяжелая, правда. Килограмм сорок.

День сегодня получился долгий и пронзительно бездарный. Я устал и не был настроен подыгрывать.

- Слушай, когда нечем развлечься, нужно либо есть, либо спать. Мы уже поели.

- Не, я серьезно, - сказал Андрюха.

Я едва не застонал. Я почувствовал себя так, будто меня зомбируют или подвергают гипнозу. Еле на стуле держусь, засыпаю, после курицы и двух бутылок крепкого пива свинец растекся от лобных долей к затылку - и в этот обескровленный мозг мне начинают внедрять откровенную туфту!

- А с теми, кто должен нам заплатить, ты уже поделился своими планами? Или сделаем им сюрприз?

Не трепать бы языком невесть о чем, а послать Андрюху к чертям собачьим и первым уйти в комнату - тогда кровать на ночь достанется мне.

- Он сам завел разговор... И он действительно - шишка, многим ворочает. Деньги будут.

- То есть вышли покурить...

- Он не курит, - сказал Андрюха. - Мужик этот - не курит.

- ...и образовалось, между прочим, предложеньице - не привезешь ли бомбочку?

Серьезней не бывает.

- Напрямик не предлагал. Намекнул.

- Намекнул! Андрюха, я тебя разочарую. Он, может, на что и намекал, но ты намек расшифровал неправильно.

- Почему? Тогда для чего он посвящал меня в эти их дела кулуарные?

- Да потому, что какие бы сложности ни испытывали твои бывшие начальники, к посторонним раздолбаям в таких ситуациях не обращаются.

- А к кому? Ты не забывай, там теперь все, самостоятельная страна, забугорье.