Свобода

– Она сказала… – Джойс горестно посмотрела в окно на свой садик. – Она сказала, что не может ни в чем преуспеть, потому что, если хоть раз получится, я отберу у нее победу. Как будто это моя победа, а не ее. Вот чушь! Но почему-то Эбигейл так казалось. Единственный способ показать мне, что она чувствует, и сделать так, чтоб я не думала, будто с ней все в порядке, – это упорно терпеть поражение. Какой кошмар. Я сказала, что она ошибается, и надеюсь, Эбигейл поверила. Потому что она не права.

– Да, это действительно звучит жестоко, – сказала Патти. – Но какая тут связь с моими баскетбольными матчами?

Джойс покачала головой:

– Не знаю. Просто к слову пришлось…

– Я-то преуспевала, мама. В том вся странность. Я была очень успешной…

Лицо Джойс вдруг сморщилось. Она снова покачала головой и, словно с отвращением, попыталась сдержать слезы.

– Знаю, – сказала она. – Я жалею, что не приходила поболеть. Я виновата.

– Ничего страшного, что ты не приходила. Может быть, так даже было лучше, если подумать. Но мне просто стало любопытно…

После долгого молчания Джойс подвела итог:

– Моя жизнь не всегда была счастливой и простой. Много получилось не так, как хотелось. Честно говоря, я просто стараюсь не задумываться о некоторых вещах – иначе у меня разорвется сердце.

Вот и все, чего Патти добилась. Не так уж много – и Джойс не разрешила ни одной загадки, – но приходилось довольствоваться этим. В тот же вечер Патти предъявила матери результаты расследования и предложила план действия, и Джойс, послушно кивая головой, согласилась. Дом надлежало продать; Джойс решила отдать половину денег братьям Рэя, долю Эдгара положить на счет, с которого те могли бы снимать, сколько им нужно, на жизнь (в таком случае им не придется эмигрировать), а также предложить внушительные суммы Эбигейл и Веронике. Патти, которая получила семьдесят пять тысяч долларов, чтобы начать новую жизнь без помощи Уолтера, чувствовала себя немного виноватой перед мужем, когда думала, что поспособствовала очередному уничтожению лесов и полей. Патти надеялась, что Уолтер поймет: совокупное несчастье дятлов и иволг, чьи дома она разрушила, – не больше в данном случае, чем несчастье семьи, вынужденной продавать землю.

И вот что скажет биограф про эту семью: деньги, которых они так долго ждали и из-за которых столь некрасиво ссорились, отнюдь не были потрачены впустую. Так, Эбигейл начала процветать, как только получила сумму, которую можно было пустить на поддержание богемного образа жизни; Джойс теперь звонит Патти всякий раз, когда имя Эбигейл появляется в “Нью-Йорк таймс” – ее труппа имеет успех в Италии, Словении и других европейских странах. Вероника сидит в одиночестве в своей квартире, в ашраме или в студии, а ее картины того и гляди пойдут нарасхват как работы гения – и неважно, что Патти они кажутся незрелыми и незаконченными. Эдгар и Галина переехали в ортодоксальную коммуну Кирьяс-Джоэл, в Нью-Йорке, где обзавелись последним, пятым, ребенком и, кажется, никому не причиняют серьезного ущерба. Патти видится со всеми родственниками, за исключением Эбигейл, по несколько раз в год. Она, разумеется, балует племянников и племянниц, а недавно поехала вместе с Джойс в Англию, в садовый тур, и ей понравилось гораздо больше, чем она предполагала. Они с Вероникой охотно вместе шутят и смеются.

Впрочем, в основном она ведет тихую жизнь. Патти по-прежнему каждый день отправляется на пробежку в Проспект-парк, но больше уже не помешана на физической нагрузке – да и, в общем, ни на чем. Бутылки вина хватает на два дня, иногда на три. В школе у Патти завидное положение – ей не приходится иметь дело непосредственно с родителями, которые куда менее адекватны и уступчивы, чем в ее времена. Они, видимо, полагают, что учителя должны помогать первоклассникам писать черновики вступительных сочинений в колледж и за десять лет начинать готовить их к выпускным экзаменам. Но Патти обращается с детьми просто как с детьми – интересными и по большей части невинными маленькими личностями, которые охотно учатся писать, чтобы рассказывать свои истории. Она занимается с маленькими группками и поощряет малышей учиться, и они не настолько малы, чтобы совершенно забыть миссис Берглунд, когда вырастут. Ученики средних классов уж точно запомнят ее, потому что спорт – любимая часть работы Патти: в качестве тренера она без остатка предана своим подопечным и учит их работать в команде, точь-в-точь как некогда учили ее саму. Почти каждый день после занятий миссис Берглунд на пару часов превращается в девушку, которой была когда-то, влюбленную в игру и победу. Она от всей души хочет, чтобы ее команда победила. И раз мир дает ей такую возможность теперь, когда она, в сущности, уже не молода, и несмотря на то, что ей далеко до идеала, – значит, не так уж этот мир и жесток.