Свобода и Радость (СИ)

Но Пенниуорт видел шокирующую запись передачи шоу Мюррея, видел отрывочные репортажи с горящих улиц Готэма и понимал, что Джокер был вовсе не оступившимся инфантильным мужчиной с разумом подростка. Джокер ненавидел - и эта ненависть помогала ему дышать и продолжать существовать.

Томас Уэйн не понимал это. Не понимал, что того застенчивого молодого человека, который подошёл к нему в туалете кинотеатра, уже почти не существовало. Джокер же набирал силу - и это был ненавидящее всё живое, обиженное на весь мир существо, которое отчаялось быть хорошим; смертоносный заряд боли и желания разрушений в оболочке бывшего добропорядочного молодого человека, пытающегося жить, как все.

Дворецкий даже провел рукой по шее спящего Артура и дотронулся пальцем до заветной точки. Одно сильное нажатие - и живущие (а так же семья Уэйнов, что важнее всего) будут избавлены от Джокера навсегда.

Но Артур всё ещё существовал. Всё ещё жил в этом поддерживаемом ненавистью теле, и Альфред, поколебавшись немного, всё же убрал руку - нехотя, через силу, сердясь на самого себя.

Это было непрофессионально с его стороны - понимать размер опасности и не принять соответствующие меры, но…

Но он уже не был специальным агентом, нанятым убивать.

Он был дворецким. А в обязанности дворецкого входит предотвращение возможных несчастных случаев, а не убийство, и уж тем более не убийство ребёнка нанимателя - даже если он это заслужил.

Поэтому Альфред тихо прикрыл за собой дверь и приготовился предотвращать несчастные случаи.

В том, что они будут, Пенниуорт даже не сомневался.

Артур танцевал. И что - то в его танце было не так.

Дворецкий прекрасно понимал, что Артур чудом нашёл способ успокаивать себя, и сейчас вытанцовывал свой ужас.

Альфред видел подобное. В своё время им, молодым “специалистам”, даже преподавали разные способы выведения себя из шокового состояния, и такой вот танец действительно был одним из способов.

Но Артур танцевал так, будто неведомая сила выворачивала его, выкручивала руки и ноги, сгибала так, как нормальный человек, имеющий позвоночник, сгибаться не может.

Он словно пытался выбраться из самого себя.

Альфред представил себе гигантскую бабочку, выбирающуюся из кокона, и сравнение получилось таким удачным, что его замутило от отвращения.

Артур пытался выбраться из тела Джокера, или…?

Дворецкий тенью скользнул за спину Артура, осторожно произвёл захват и почти обнял его со спины, блокируя руки.

Артур вырываться не стал. Стоял, тяжело дыша, и в его смотревших в никуда глазах стало проявляться осознание происходящего.

- Не запирайте, - устало повторил он. - Прошу вас.

- Не я решаю этот вопрос, - как можно более мягко ответил Альфред. - Если мистер Уэйн будет не против, я никоим образом не стану ограничивать ваши перемещения по территории поместья.

Артур покорно дал завести себя обратно в комнату - кажется, он внимательно слушал то, что ему говорили. Но когда Пенниуорт повернулся, чтобы уйти, Артур вцепился в рукав его смокинга с такой силой, что у него даже пальцы побелели.

Альфред снова испытал недовольство собой.

Успокоить сына хозяина, запереть его и заниматься своими делами. Что тут сложного? Он всего лишь выполняющий приказ дворецкий, а не нянька для великовозрастного проблемного ребёнка мистера Уэйна.

Так почему он медлит?

Артур молчал, опустив голову, его побелевшие пальцы начали синеть, дыхания почти не было слышно и дворецкий понял, что если он сейчас сделает то, что должен сделать, Артур потеряет сознание - от ужаса или очередной панической атаки.

В принципе, подумал Альфред, это было бы даже хорошо - у него и у мистера Уэйна будет время обсудить множество важных вопросов.

Но не смотря на неприязнь, дворецкий чувствовал жалость к этому запутавшемуся в лабиринтах собственного разума человеку.

В конце - концов, ему лично странный сын мистера Уэйна не причинил никакого вреда.

Пока не причинил.

Альфред принял решение.

- Если вы не будете проявлять агрессию, сэр, я не буду вас запирать до тех пор, пока не получу от мистера Уэйна приказ сделать это. От вас будет зависеть, какое решение он примет. Понимаете меня?

- Да. - Артур сидел так же не поднимая голову, но хватка его пальцев начала слабеть.

- Очень хорошо. - Альфред достал из кармана футляр с шприцем, уже наполненным лекарством. - Руку, пожалуйста.

- Я опять усну? - Артур послушно дал закатать на себе рукав пижамной куртки и скривился, когда шприц стал пустеть, наполняя его вену сладко пахнущим составом.

- Это вас успокоит, сэр. А так же замедлит ваши действия, если вы решитесь на кого - нибудь броситься.

Наконец - то Артур поднял голову. Альфред ожидал чего угодно - злости, раскаяния, равнодушия, но сын мистера Уэйна удивил его ещё раз, посмотрев на него…с обидой.

- Почему вы так говорите?

Надо же, какая невинность. Альфред вежливо улыбнулся.

- Потому что вы пытались задушить меня при первой нашей встрече. Потому что вы укусили мистера Уэйна. Пытались выбить дверь и едва не искалечили себя осколками ампулы. Мне не хотелось напоминать вам, сэр, но в госпитале вы пытались разбить свою голову о стену.