Свобода или совесть. Разговор с Дж. Ст. Миллем

Человек переходной эпохи, Милль всё еще ценил многое из того, что было отвергнуто последующими поколениями – высоко поднявшуюся самобытную личность, независимость и силу суждений, – хотя уже не видел причин, порождающих то, что было ему дорого в человеке. Его восхищение личностью непоследовательно и безосновательно в пределах утверждаемой им системы ценностей, что и показал современный либерализм, который относительно самобытности личности, силы суждения, вообще относительно общего уровня человека в «демократическом» обществе, никаких требований и оценок не имеет, поощряя – как я давно уже имел случай написать – «слепую свободу формообразования», свободу для пустых скорлупок… Предпочтения Милля были сформированы другой эпохой, т. е. были бессознательны и потому ценны. За вычетом этих предпочтений «радикальный либерализм» превращается в не осознающее себя догматическое учение, требующее некоторых отрицательных условий ради забытых положительных ценностей. Странно сказать и странно слышать: либерализм провозглашал-таки некоторые положительные ценности! Сегодня, когда требование «пустой свободы», свободы ради себя самой, звучит всё громче, в это трудно поверить. Ученики, как это всегда бывает, усвоили только то из произведений своего учителя (а глядя на современный Запад, нельзя не поверить, что Милль – его действительный духовный учитель, чья роль сравнима только с ролью Маркса – на Востоке), что было последовательно и систематично, т. е. мертво. Все иррациональные, но важнейшие его предпочтения были отвергнуты ради систематической, зато и легкой в усвоении, мишуры. Не случайно Конст. Леонтьев охотно и сочувственно ссылается на сочинения Милля в их критической по отношению к современному обществу части – именно той, которая не представляет никакой ценности для современного либерала, требующего свободы ради нее самой.

19