Свобода от совести

Дочку свою я стал обучать чтению в четыре годика. Но ребёнку не хватает усидчивости. Вот и прибежала она ко мне однажды с раскрашкой, в которой был изображён бегемот.

– Пап, это верблюд?

– Давай, доченька, прочитаем, – говорю ей. – Здесь внизу ведь написано.

Она читает:

– Б, Е — бе; Г, Е — ге; М, О, Т — мот.

– Ну, что получилось? – спрашиваю.

– Верблюд! – радуется она.

Не так ли и мы, взрослые, видим в ежедневной белиберде, то в войнах на ровном месте, то в воровских предприятиях, реформы.

* * *

Сын в младенчестве иногда, положив табуретку на бок, толкал её по полу, играя в машину. Соседка Валя, что жила этажом ниже, однажды зашла.

– Ой, у меня как будто трактор по потолку ездит.

Малец присутствовал при разговоре взрослых. Но понял всё по-своему.

– Тляктл, тляктл! – кричал он, с утра хватаясь за табуретку.

Валя уж больше не заходила с претензиями.

Так и у нас: за что ни возьмёмся – эффект противоположный. Выдающийся афорист Виктор Степанович Черномырдин на сей счёт подметил: хотели как лучше, а получилось как всегда.

* * *

За что Вовку Иванова мы называли Буржуем, уж и не припомню. Помню, он постоянно был чем-нибудь недоволен. Может, родители ему дали эту кличку. У него была сестрёнка Валя, погодок, полная его противоположность — нежное голубоглазое создание. Подоспел срок, Вовка-Буржуй пошёл в первый класс. День, второй, третий. И баста! Пришёл из школы и заявил: «Хватит. Я своё отходил. Пускай Валька теперь ходит.» Наверно, по-своему воспринимал Буржуй своё второе имя. Ведь в те времена нам с младых ногтей внушали, что мы, в нашей стране, – самые образованные в мире. А там, на Западе, они все безграмотные — буржуи, только и знают, что грабить свой народ.

Сегодня, прозрев, мы видим: не суть важно, как по образованности, но по благополучию далековато нам до тех безграмотных.

Интересно, где и кем теперь Вовка-Буржуй.

* * *

Мол, одна из бед в России — дураки. Тоже мне беда. Дураков хватает везде. Только в России из дураков делают кумиров.

 * * *

От Сан-Франциско до Алабамы

Жить будут янки в бараках Абамы.

Кто-то предупреждал: «шутите осторожно, вас могут правильно понять.» Но я в это время спиной стоял к предупреждавшему. Так что, читая вышеизложенное, не обессудьте. И кроме того: это было давно. Нас, детвору, пытавшуюся проникнуть в кинозал сельского клуба без билетов через дверь запасного выхода, подкараулив, поймали. У меня отобрали фуражку. Мама, сходив, забрав её, смеясь, наставляла мне: «Ты зачем, как в стаде баранов, побежал со всеми? Вот и попался со всеми. Спрятался бы под кустиком. Никогда, сынок, не бегай с толпой». Я запомнил этот мамин урок. Тогда же, в детстве, отец учил: «Хитрит обычно тот, у кого ума не хватает сделать, сказать всё прямо, не изворачиваясь».  

ИЗ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО

ЖЕРТВЫ РЕКЛАМЫ

– Чисто тайд! – говорит бабка Дуся словами из телевизионной рекламы, протирая помытую тарелку. – Чистота – чисто тайд! – повторяет и ставит тарелку в шкаф.

В это время в сенцах слышится стук. Дверь отворилась, на пороге является соседка Кривенчиха.

– Здравствуй, старая, – приветствует она хозяйку дома. – Жива-здорова?

– Жива, слава богу. Проходи.

– Телевизер у меня чтой-то не кажет, – сетует Кривенчиха. – Вот пришла к табе.

– Кино, чай, посмотреть?

– Не кино, Дусь, а сериалу. Кино ент у нас. А там у их, в загранице, всё сериалы.

– Да не одно ли? Всё одно – кино, только длиннее. И не надоело табе? А я устала кажной день енти страсти-мордасти смотреть.

Бабка идёт в переднюю, включила телевизор. Скоро экран засветился, и до того, как появилось изображение, кто-то, еще невидимый, пропел там, в зашумевшем ящике: «Каждый день я с кэ-э-фри.»

– Опять ента кэвфря. Целый день всё одно — кэфря, – ворчит бабка.

– Не говори, Дусь, – соглашается Кривенчиха. – Да ведь они, выходить так, уж и плохи стали, енти кэфри. Таперь какие-то новые прокладки изобрели.

– Прокладки, говоришь?

– Да, прокладки. Те-то, что раньше были, сдвигались, а новые-то не сдвигаются. А те, значится, плохи были.

– А где они сдвигаются-то? – спрашивает бабка.

– Как где? В промежностях. Аль не знашь? А новые-то с крылушками, не сдвигаются.

– Ты что-то путаешь, – возражает бабка. – С крылушками-то ент окорочка по небу летали.

– Э-эх, старая! Совсем глупа стала. Безграмотная. То – окорочка, а енто – прокладки.