Свобода от совести

Помнится, когда два года назад мы избирали российского президента, один из внуков агитировал нас, за кого отдать голос. Но твёрдо стояла мама на своём: «Нет, я за Юганова». А тут вот приспело времечко переизбирать своего башкирского президента. Тут политизированная чревоугодница вся включилась в важное событие.

–  Ты, бабуль, за кого будешь? –  спрашивал её задолго до выборов всё тот же внук.

–  Конечно, за Рахимова. А как же? –  отвечала она. –  Посмотри, что творится по всей России. Говорила я, Юганова надо выбирать. Не послушались. А теперь, вон, в соседях-то, в Оренбургской области, пишут в газете, в Тюльгане люди на рельсы ложатся. Зарплату требуют. А мы в Башкирии живём, как у Муртазы Губайдуллыча за пазухой. Колхозы работают, пенсию, слава богу, мне приносят. Чего ещё надо?

До выборов оставалось пяток дней. Уже на одном из агитационных щитов, аккуратно подправленном то ли каким-то шутником, то ли, наоборот, убеждённым приверженцем так называемого курса реформ, можно было прочитать: «14 июня –  выборы президента Рахимова». К маме моей являлись уже с избирательного участка.

–  Придёшь ли, бабушка, или с урной к тебе приехать? –  спрашивала молоденькая... как их теперь называют-то, тех, которых в безальтернативные времена именовали агитаторами?

–  Приду, доченька, приду, –  с важным выражением лица кивала на стоящую в углу палочку избирательница.

Всё шло чередом к ожидаемой мирной развязке. Но услышала моя любительница окорочков в передаче по радио фамилию ещё одного претендента на высокий пост.

–  А кто это такой Казаккулов? –  спросила она меня.

–  Соперник нашего Рахимова на выборах, –  отвечаю ей.

–  Что соперник –  понятно. Кто он по званию и чину? Откуда такой? Много их, соперников-то, помню, было, да уволились, видать. А про этого что-то не слышала.

–  Министр лесного хозяйства, –  поясняю терпеливо.

–  Мясного? –  остановился вдруг на мне строгий испытывающий взгляд.

–  Да-да, мясного, –  не стал я обременять свою собеседницу пустяковыми, как показалось, подробностями.

Вот тут-то впала родимая  в  задумчивость.

Через два дня после выборов местная газетка сообщила о предварительных итогах. В ней и вычитала мама о том, что за Рахимова отдано свыше 96 процентов, а за Казаккулова –  0,6 процента голосов избирателей Зианчуринского района. Но цифры цифрами. Ввело в панику пристрастную избирательницу ещё и то, что второй кандидат на высокий пост был министром вовсе не мясного хозяйства.

Именно в минуты потрясения оказался я, вернувшийся с окорочками, перед ней.

–  Ноль-шесть процента это что? Это ведь как раз один мой голос, –  причитала она. –  Какой стыд! Узнают ещё люди, что против пошла. Никто ведь не поверит, что я не против, а за благополучие голосовала. А оказалось...

Стал я успокаивать спохватившуюся избирательницу. Что, во-первых, никто не узнает о её выборе, а во-вторых, все мы свободны в волеизъявлении. Но она не унимается.

–  Какой срам! Все –  «за», а я что натворила! А всё глухота проклятущая. Отпиши, сынок. За ради бога, отпиши...

Вот и исполняю я мамину просьбу.

СВОЁ, ПОНИМАЕШЬ, РОССИЙСКОЕ

Я насчёт агитации Бориса Николаевича, президента нашего, думаю. О его радиообращении, когда он призывал нас покупать товары отечественного производства. Иногда мне кажется, прав наш президент. Те перипетии, через которые прошёл иной россиянин на почве приверженности к импортным товарам, хочешь или нет, принудят согласиться с призывом.

Помню, отдавая дань моде, в нашем городе стали шить пуховики. Случались средь того вала и сносные образцы. Так нет, дёрнуло меня купить импортную куртку, китайскую. Важный такой хожу. Это вам, мол, не Серафимовская перо-пуховая фабрика. А очень скоро постигла меня незадача.

Заехал как-то к брату. Поздоровались, чувствую, молча оценивает. Завидует и не хочет похвалить мою обнову. Раздеваюсь, вешаю пуховичок. А брат уже с улыбкой смотрит на меня.

–  Ты, случаем, не сторожем на птицеферму устроился? – спрашивает.

–  С чего это ты взял? – говорю и подошёл к зеркалу, поправить волосы.

Ужас, охватил меня. Мой пиджак, будто я из подушки только что вылез, – весь в пуху. Тем пуховиком я теперь зимой погреб укрываю, и попробуй меня с тех пор замани китайским ширпотребом. В печати, правда, пытались оправдать китайцев. Мол, это случилось, когда спрос внезапно подскочил. Вот и штамповали.

Вполне возможно. И нам надо бы осторожности по сей счёт обучиться. А то ведь и до греха рукой подать.

В те приснопамятные годы, которые мы теперь называем временами тотального дефицита, съездил мой приятель по турпутёвке в Венгрию. Шмоток навёз! Охали мы и ахали, особенно дешевизне чёрного костюма и туфель, лёгких таких, прямо как пушинка. Правда удивлялись ещё и тому, что и брюки, и пиджак были без единого кармана. Не понятно, руки-то куда класть? А сигареты? Ну да ладно. К пиджаку приятель изнутри накладной карман присобачил. А брюки так и без карманов решил носить.