Свобода шамана

– Как же они все-таки создаются?

– Многих не устраивает их жизнь. Единицы настолько конструктивны, что могут начать новые практики.

– Почему единицы?

– В рассуждениях это здорово, а в конкретной жизни страшно.

– Почему?

– У тебя есть авторитетные для общества родственники, друзья?

– Есть.

– Наверное, не очень приятные люди? Навязывают иногда свои взгляды?

– Да, своеобразные.

– Почему терпишь?

– Надеюсь, что в трудной ситуации они помогут, защитят.

– Точно?

– Не знаю.

– Для свободы мышления ты должен перестать с ними соглашаться, когда тебе это не нравится.

– Неуютно. Как крышу разобрать.

– «Крыша» – хороший термин. Чтобы расти дальше, нужно иногда разбирать «крышу».

– Сейчас есть в городе такие выражения «крышу снесло», «лишиться крыши».

– Язык – коллективный ум. Много найдется людей, конструктивно разбирающих свою «крышу»?

– Очень мало.

– Потому и единицы, что из ста даже таких только один думает о смыслах.

02.01.00

Перед важным действием Шаман потирает руки над пламенем.

– Что ты делаешь?

– Увидел это у местных шаманов, сразу понял смысл и с тех пор делаю так.

– В чем смысл?

– Очищаю руки от остатков других дел.

07.09.06

Шаман сказал, что теперь психологических причин смерти стало меньше.

Перерыв в общении и анализ записей позволили мне лучше подготовиться к диалогам. Например, теперь я знал, что лучше не задавать Шаману вопросы, а выдвигать антитезис (по-русски – возражать).

– Сейчас и преступность больше, и всякие банкротства-пролеты.

– Это да. Но главных причин стало меньше.

– Каких?

– Неправильных чувств вины и долга.

– От этого умирают?

– Один мужчина в 35 лет полюбил одну женщину. А женился еще в 24. У них с женой уже было двое детей.

– Что он сделал?

– Был «правильного» комсомольского воспитания. Остался с семьей.

– Успокоилось?

– Нет. Знал, что жена ни в чем не виновата, но и знал, что из-за нее расстался с любимой.

– Выдержал?

– Умом да. А чувствами и телом – нет. Стал нервным, от жены сторонился, болел.

– А сейчас?

– Умер.

– Как было делать правильно?

– Надо было встречаться с любимой.

– Но жена, дети. Он вел себя по-мужски.

– Он струсил.

– В чем?

– Не решился оценить любовь выше простого увлечения. Нужно было идти на сложности и с любимой, и с женой, и с детьми. И жить со всеми сложно, но по-человечески.

03.01.00

Несомненно, что Шаман не атеист. Но и не придерживается никакой из мировых религий. К Духам народов Севера относится уважительно, но не более. Может быть, у него своя концепция?

– У тебя есть религиозные убеждения.

– В целом – есть.

– Какие?

– Я же – шаман. (Смеется.)

– Ты общался с продвинутыми представителями культов, знаком с каноническими текстами?

– Да.

– Почему же тебя интересует примитивный шаманизм?

– Шаманизм – самая древняя форма религиозности. Даже официально – более шестидесяти тысяч лет. При кажущемся примитивизме шаманизм более интегрален, чем современные дифференцированные религии.

– Почему ты так уверен в этом?

– Большинство религиозных учений, развивая одни аспекты, утеряло другие.

– Но была ли в столь древнем шаманизме духовность?

– Если бы высшие силы не стремились себя проявить с древних времен, сегодня не было бы развитой духовной жизни.

– А в чем видишь ограниченность учений?

– В гордыне.

– Как это?

– Когда учение объявляет только себя абсолютно истинным, а все другое – ложными, оно впадает в гордыню.

– Но во многих развитых конфессиях есть высокообразованные и высокодуховные люди. Они мыслят и чувствуют не интегрально?

– На высоких ступенях в любой религии человек начинает быть целостным и понимать ограниченность частного.

– Почему же они об этом не заявляют?

– Кого не слышат, кого не хотят слышать, кто считает, что не поймут, кто боится…

Свобода. Благодарность Волка

В то лето я работал психологом в отделе НОТ угольного треста под Карагандой. Однажды вызвали в прокуратуру.

В кабинете ожидали двое невысоких квадратных мужчин в штатских костюмах. Они сразу мне напомнили злобных бульдогов. Мужчины представились офицерами-оперативниками и предложили провести редкую в те годы судебно-психологическую экспертизу аффекта.

Полистав дело, я сразу сказал, что никаким аффектом здесь и не пахнет. Подсудимый, бывалый преступник, имел высокий статус в криминальных кругах. Скорее всего, имело место какая-то демонстративная выходка убийцы-рецидивиста. Ситуация вовсе не вынуждала к аффективным действиям. Оперативники посерьезнели, переглянулись, и тот, что помоложе, сказал: «Он – Красный». Увидев мои поднятые брови, второй пояснил: «Он с нами сотрудничает, нужен аффект».

Я попросил время, что обрадовало оперативников: «Подумай хорошо. Откажешься – будут проблемы. Правильно решишь, и твоей бабе помогут авторитетные люди».