Свобода шамана

Молча долго шли под дождем домой, не упоминая об автобусе. Знал я, что Шаман решителен и рационален, но одно дело знать… Шаману и в голову не приходило обсуждать происшедшее, а я не мог не обсудить.

– Как другой оказался на земле?

– Сам упал от страха.

– Зачем ты его ударил?

– Он был в естественном беспределе. Никто его не остановил до меня.

– Будет бояться из-за боли?

– Теперь знает, что любой человек может вдруг обернуться «своею азиатской рожей».

– Знаешь Блока?

– Знаком.

– Он не с тебя писал «Скифов»?

– Нет. С тебя. (Шаман, пожалуй, впервые, не игнорировал иронию, а вернул мне.)

– (Мне пришлось отшучиваться самому.) Да я тогда был еще в виде очень малой вероятности.

– Блок и писал вероятности.

– Почему эти поэты умирали так рано?

– Дух покидал их.

– Как это?

– Дух иногда покидает человека еще до физической смерти.

– Почему?

– Уже говорил тебе. Потому что человек направлен на отношения с окружающими настолько, что забывает о своем Духе. У хороших поэтов Дух особенно нетерпим.

– Что происходит с такими людьми?

– Ничего. Доживают. Даже спокойнее.

– А самоубийства поэтов?

– Некоторые, почувствовав, что Дух покинул их, не могут этого вынести.

– (Не поняв, шутит Шаман, или нет, я вернулся к разговору об обществе.) Думал, что общество тебе безразлично.

– Лучше думай о смыслах таких, как ты.

– Так небезразлично общество?

–... на это общество. Просто взбесившиеся звери должны избегать нас.

– Могут посадить за такое.

– Это – вряд ли.

07.10.00

Шок не проходил. Шаман рассуждает об этом случае, не отрываясь от шитья. Так же как, например, о лекарственных растениях.

Понятно, что найти нас невозможно. Дождь, темнота. Они не успели нами заинтересоваться настолько, чтобы вглядеться. Но оклик был удивителен.

– Как они узнали наш возраст?

– Были в измененном состоянии сознания.

– Наркотики?

– Да, что-то новое.

– Наркотики могут повышать остроту восприятия?

– Все связано. Такое повышение остроты опасно.

– Чем?

– В нормальном состоянии им в голову не пришло бы окликать нас. Инстинкт самосохранения заставил бы не обращать внимания. А так старый инстинкт не уследил за новым восприятием.

– Убежавший даст показания?

– У него инстинкт более развит. В обычном состоянии человек очень смутно помнит о необычном.

– Не хочу спрашивать. Ты убил первого?

– Это вряд ли.

– А мог бы?

– Я воевал.

– Наверное, ты воевал очень эффективно?

– Тогда был обычным бойцом и мечтал, как все.

30.10. 2000

Понимаю, что подготовка Шамана к отъезду завершается. Документы есть, одежда есть, денег он заработал за месяц больше, чем я за три, дав весьма специфическое объявление о ремонте сантехники. Начало нового цикла обеспечено заменой ванн и унитазов. Шаману все равно. Он говорит, что я вижу символизм не там, где он есть.

С ним не чувствуешь себя комфортно, скорее общение с ним проблематизирует то, что называется «личностью». Но с ним чувствуешь, как растет твое понимание мира и чего-то, что будет после личности. Об этом пока непривычно думать, так как это не посвящено отношениям с людьми. Неизвестно, увидимся ли мы?

– Зачем ты едешь в ЦРС?[80]

– Я был в городах в другой стране, еще до Горбачева. Сейчас не чувствую себя компетентным. Это очень ценная практика.

– Что в этом ценного?

– Когда человек долго живет в привычной ситуации, он становится компетентным и заскорузлым. Его мышление деградирует, так как он не решает новых задач.

– Но он все более хорошо решает привычные задачи.

– Он их уже не решает, а обкатывает. Он «экономит» мышление, живя привычным образом. Потом он начинает избегать новых задач…

– Новые задачи нужны для мышления?

– Для всего: ума, тела, чувств.

– А тебе не тревожно?

– Конечно. Но этой тревоге нельзя дать перерасти в избегание нового.

31.12.99

Шаман может остановить или изменить уже начатое действие, или начать неожиданно новое действие. Часто он обосновывает такое странное поведение «получением знаков». Иногда это трудно перенести. Кажется, что разговоры про знаки выдуманы, чтобы обосновать явное сумасбродство.

– С чего ты решил, что что-то является знаком?

– Просто знаю намного больше тебя.

– Очень убедительно. А главное, это можно сказать по любому поводу.

– Не нервничай. Спроси, и я объясню тебе про знаки, которые увидел.

– Ладно. Вот сейчас почти темно. Пять вечера, кругом лед. Ты видишь какие-нибудь знаки?

– Например, нерпа слева от нас.

– Да нерпа – дура! Она-то здесь при чем?!