Свобода совести

Однако попытки иудеев привлечь для борьбы с распространяющимся за пределами Палестины христианством римскую администрацию серьёзного успеха не имели. Наместник провинции Ахайя Галлион даже не стал слушать обвинения иудеев против апостола Павла («учит людей чтить Бога не по закону»), заявив о своей готовности вникнуть в суть вопроса только при наличии «обиды» и «злого умысла», а «когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами: я не хочу быть судьею в этом» (Деян 18; 13-16).

Римляне первоначально видели в спорах между иудеями и христианами лишь распри внутри иудаизма, которые сами по себе, при отсутствии ярко выраженной политической опасности, их мало волновали. Постепенно эти споры принимали всё более ожесточенный характер, и тогда император Клавдий счел, что их продолжение в столице чревато угрозой стабильности, и распорядился, по сообщению Светония, изгнать из Рима «иудеев, постоянно волнуемых Хре-стом» (41 г. н.э.) Трудно сказать, касалось это распоряжение только христиан или также и иудеев, но политическая основа преследования очевидна.

Император Нерон преследовал уже именно христиан, приказав предавать их смерти по обвинению в поджоге Рима (64 г.). И в данном случае преследования были вызваны не собственно религиозными убеждениями. Нерон, по сообщению Тацита, желал опровергнуть слухи о своей ответственности за пожар в столице, поэтому в качестве виновных выставил тех, кто навлек на себя «своими мерзостями» всеобщую ненависть — то есть христиан. Во время гонений Нерона, как полагает христианская традиция, погибли апостолы Петр и Павел.

После подавления римлянами I Иудейского восстания (66-70 гг. н. э.) и разрушения Иерусалимского храма для иудеев была установлена специальная подать в храм Юпитера Капитолийского, которая,

27

с одной стороны, являлась символом их поражения, но с другой — в определённой степени освобождала их от отправления императорского культа. Поскольку каждый еврей должен был быть занесён в специальные синагогальные списки, то те, кто в них не состоял, уже не могли считаться приверженцами иудаизма. Следовательно, христиан теперь уже можно было дифференцировать гораздо более четко, чем раньше. Существование под покровом «дозволенной» иудейской религии заканчивалось.

Слова Христа «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22:21) предполагают определенное разделение властей и имплицитно — невозможность посягательства государственной власти на область личной веры. В Новом Завете есть немало текстов, содержащих мысли о необходимости повиновения власти, почтительного отношения к ней и молитвы за неё (1 Пет 2:13-17, 1 Тим 2:2, Тит 3:1). Апостол Павел, утверждая, что «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога», а «противящийся власти противится Божию установлению» (Рим 13:1-2), призывает подчиняться ей «не только из страха наказания, но и по совести» (Рим 13:5). Но Павел также подчеркивал и ничтожество власти в сравнении с Христом (Колосс 2:15), а апостол Петр говорил, что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян 5:29). Поэтому в повиновении власти может быть отказано, если она вторгается в сферу духовного и принуждает христианина поступать против совести. Когда Синедрион грозил апостолам Петру и Иоанну, требуя от них ничего не говорить об Иисусе Христе, те отвечали: «судите, справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4:19-20).

Поэтому будучи, как и иудеи, приверженцами монотеизма («Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса» —Деян. 2:36), христиане отказывались принести, в соответствии с римскими законами, требуемую жертву традиционным богам и императору, так как полагали это отречением от истины, от Христа, который сказал о себе: «Я есьм путь и истина и жизнь» (Ин 14:6). Пытаясь оправдать отказ от участия в жертвоприношениях, раннехристианские апологеты (П-Ill вв.) полагали свободу религиозного выбора естественной и необходимой. Тертуллиан, например, утверждал: «Естественное и гражданское право требует, чтобы каждый поклонялся тому, чему хочет... Жертвоприношения божеству должны делаться по согласию сердца».

Однако римские власти, не признавая свободу вероисповедания естественным правом, не находили для христиан никаких извинительных обстоятельств для отказа от того, чего требовал закон. Те,

28

в свою очередь, готовы были умереть за истину, ибо, как отмечал другой христианский апологет, Юстин Философ: «Любитель истины должен всячески и больше своей собственной жизни стараться соблюдать правду в словах и поступках своих, хотя бы смерть угрожала ему». Поскольку в Риме, как мы видели, религия была делом прежде всего государственным, то последующие преследования христиан можно считать имеющими религиозно-политические основания.