Свобода совести

Сознание христианских епископов, которые иногда даже сравнивали Константина с Авраамом и Моисеем, было, как справедливо отмечает А. Шмеман, «заворожено обращением» императора: «оного и помешало Церкви пересмотреть в евангельском свете теократический абсолютизм античной государственности, а, напротив, его самого слишком надолго сделало неотъемлемой частью христианского восприятия мира».

Начавшееся при Константине государственное вмешательство в дела Церкви, резко сужавшее её внутреннюю свободу, в полной мере обнаружилось при его преемниках. Сын Константина Констанций, покровительствовавший арианам, прямо заявлял епископам: «Моя ноля — вот для вас канон» (355 г.). Пытавшийся протестовать папа Либерий был немедленно сослан. Во время правления Констанция появляются первые государственные указы о закрытии языческих храмов, преимущественно в городах.

Разумеется, процесс сближения государства и Церкви, нашедший выражение, в частности, в уравнении границ диоцезов, возглавляемых епископами, с делением империи на провинции, не был однолинейным. Император Юлиан (361-363 гг.), именуемый в христианской традиции Отступником, теоретически вернулся к принципу свободы вероисповедания, но на практике, как и Константин, оказывал покровительство, только теперь уже язычникам, ущемляя христиан. Никаких преследований последних он не предпринимал, но городам, обратившимся к язычеству, предлагал просить каких угодно даров, а от христианских — не принимал даже послов с жалобами.

К концу IV в. прохристианская тенденция окончательно возобладала. Император Грациан в 370-е гг. отказался от титула pontifex maximus, традиционно принадлежавшего почти всем его предшественникам, удалил статую Победы из римского Сената, что означало окончание какой-либо государственной поддержки язычества, разработал систему наказаний за ересь — от лишения прав до ссылки и смертной казни. В переводе с греческого ересь означает «выбор». В первые три столетия существования христианства, несмотря на вспыхивавшие подчас ожесточенные споры, ещё действовал принцип «нетерпимость к идеям, терпимость к личностям». Наказание еретиков заключалось в отлучении от Церкви. Теперь же государство, без всякого серьёзного сопротивления со стороны Церкви, взяло борьбу с ересью в свои руки, обрушивая на еретиков преследования.

33

ковных земель —от дополнительных обложений (313-315 гг.), о запрете иудейского прозелитизма (315 г.), о праздновании в империи воскресного дня (321 г.), о предоставлении Церкви права получать имущество по завещаниям (325 г.).

Эти и некоторые другие мероприятия Константина современный православный исследователь А. Николин характеризует как «постепенное воцерковление всех сфер жизни в Римской империи». Действительно, время правления Константина Великого можно считать началом переходной эпохи, в конце которой на смену государственному римскому политеизму (язычеству) придет обретшее государственный статус христианство. Константин выказывал последнему явное личное предпочтение: городам, отказывавшимся в пользу христианства от язычества, даровал привилегии, увеличил количество христиан в бюрократической элите империи, запрещая государственным чиновникам участвовать в языческой культовой практике. В 330 г. им был основан первый изначально христианский город империи — Константинополь.

Однако решительных ограничений традиционного политеизма Константин не предпринимал. Он, подобно своим предшественникам, считался верховным жрецом (pontifex maximus), продолжалось и отправление императорского культа, хотя строительство языческих храмов за государственный счет прекратилось. Вопрос о существовании или закрытии языческого храма был отдан на рассмотрение муниципальных органов власти, и если те принимали положительное решение, то закрытие осуществлялось всё-таки не государственными чиновниками, а самими христианами.

Вряд ли прохристианская политика Константина была обусловлена его глубокой религиозностью. Христианство император принял лишь на смертном одре. Вероятно, Константин, оценив силу Церкви, надеялся на то, что с помощью христианства в перспективе может быть обеспечено идеологическое единство империи. Церковь, «епископом внешних дел» которой император себя полагал, даже не будучи формально христианином, также, по его мнению, должна была сохранять внутреннее единство. Прежняя римская политика отношения к религии как к государственному делу была теперь обращена на новый объект — христианство.

Вначале (316 г.) Константин вмешался во внутрицерковный «до-натистский спор» (донатисты полагали недействительными таинства, совершенные духовным лицом, отступившим от христианства, требовали перекрещивания отступников). Против донатистов были, по распоряжению императора, направлены войска. Затем Константин председательствовал на I Вселенском соборе в Никое (325 г.),

32

осудившем учение Ария, полагавшего Христа не Богом, а лишь его совершеннейшим творением. Арий был отправлен императором в ссылку, а собрания его сторонников были запрещены.