Свобода совести

Митрополит Московский и Всея Руси Алимпий, возглавлявший вплоть до своей кончины в 2004 г. Русскую православную старообрядческую церковь, неоднократно говорил о необходимости религиозной свободы, о неприемлемости любого насилия и принуждения в делах веры. Заявления о признании, более того — необходимости свободы совести (подчас именуя её свободой вероисповедания) делали и лидеры практически всех остальных российских конфессий. Таким образом, можно констатировать факт принятия принципа свободы совести в его современном понимании почти всем спектром официально действующих религиозных организаций страны. Это представляется значительным достижением.

Что касается РПЦ, то она постепенно приближается к той грани, за которой лежит уже принципиальное отрицание свободы совести. Характерно, что все важнейшие стремления РПЦ по ограничению свободы совести — введение законодательно закрепленной иерархии религий, меры по охране «культурной идентичности» с точностью до наоборот соответствуют рекомендациям для стран-членов ОБСЕ, выработанным 17-18 июля 2003 г. на встрече в Вене, впрочем, отдельные элементы свободы совести признаются и РПЦ, да и сам термин её руководством пока что официально не отрицается.

Конечно, признание свободы совести вовсе не означает автоматического отказа от эксклюзивизма. Решение вопроса о том, является ли то или иное вероисповедание «единственно истинным», полностью принадлежит его приверженцам. Однако официальная позиция

285

обычно формулируется руководством религиозной организации. Если говорить о доктринальной точке зрения, то она, что вполне естественно, у российских конфессий оказывается различной. Крайние эксклюзивистские позиции характерны для Российской православной старообрядческой церкви, в значительной степени — для Свидетелей Иеговы.

В 2000 г. РПЦ был принят документ, определяющий её отношение к «инославию» (католицизму и протестантизму). В нём Православная церковь определяется как «истинная Церковь Христова», в рамках которой только и может быть обретено спасение. Отпавшие от православия общины в то же время не рассматриваются как полностью безблагодатные. Выражая в целом позитивное отношение к богословскому диалогу с «инославием», документ вместе с тем утверждает: «Неприемлема сама установка на толерантность к разномыслию в вере».

В РПЦ присутствуют и другие точки зрения. Если, например, призывы к выходу из Всемирного Совета церквей, обличения «ереси экуменизма» можно услышать достаточно часто, то позиция либерального священника Г. Кочеткова, отстаивающего «принцип дополнительности» во взаимоотношениях христианства с другими религиями, основанный на взаимном признании наличия элементов истины за пределами собственной конфессии, в православной среде разделяется немногими.

Неэксклюзивистские позиции традиционно характерны для буддизма, кришнаизма, адепты которого заявляют о невозможности объявления любой религией монополии на истину. Разнообразные мнения присутствуют в российском исламе, а также в протестантизме. Следует признать, что отказ от жёсткого эксклюзивизма, несомненно, способствует развитию межконфессионального диалога и как следствие — развитию религиозной толерантности. Однако и самый решительный эксклюзивизм, будучи (разумеется, в том случае, если он не превращается в религиозную ненависть) частным делом конфессий, не является препятствием для достижения гражданского мира и согласия в обществе при наличии следующих важных сопутствующих условий: наличия не только взаимоуважительных отношений между религиозными организациями, но и светского не только по названию, но и по содержанию государства, не пытающегося проводить «религиозную политику».

К сожалению, можно привести немало фактов, свидетельствующих о том, что линия на разделение (естественно, неофициальное) религий на «наши» и «не наши» приобретает в России достаточно устойчивые политические очертания. Ещё в апреле 1999 г. Предсе

286

датель Совета муфтиев России Р. Гайнутдин направил в адрес российского руководства послание, в котором он осудил противозаконную практику привлечения православного духовенства к решению судеб инаковерующих. «Мусульмане России с искренним уважением относятся к Русской православной церкви. Но мы не можем и по закону не должны каждый случай появления новой общины, строительства мечети согласовывать с деятелями РПЦ», — подчеркнул Р. Гайнутдин. Аналогичные обращения направляли и главы других, главным образом протестантских конфессий.