Свобода совести

Император, как отмечает Е. М. Штаерман, считался все-таки не богом, а заслужившим приобщение к богам героем. С повседневными просьбами и молитвами к нему не обращались, но это как раз свидетельствовало о возвышении императорского культа над традиционными. Везде воздвигались храмы и статуи, посвященные победам и добродетелям императора. Соблюдение этого культа стало

18

как для римлян, так и для жителей провинций обязательным. В I в. н.э. был принят закон об «оскорблении величества», согласно которому отказ совершить жертвоприношение императору рассматривался как государственная измена. Таким образом, здесь принцип «оскорбление богов — забота самих богов» — не действовал. Во всех случаях, требовавших присяги, осуществлялась клятва гением императора. Население империи должно было чтить правителя прежде всего как воплощение римской мощи и могущества. Участие в императорском культе рассматривалось как важнейшее свидетельство лояльности.

Подчеркнем принципиальный момент. Императорский культ был фактически единственным, который римляне навязывали в качестве обязательного всему населению империи. Включение в ее состав новых народов и территорий никогда — ни до, ни после появления императорского культа — не сопровождалось требованием отказа от почитания местных богов. Отсутствие эксклюзивизма предполагало значительную религиозную толерантность. На рубеже нашей эры в самом Риме она значительно возросла, и туда с большей, чем раньше, легкостью стали проникать чужеземные культы.

Управляя провинциями, римляне проявляли уважение к тем религиям, которые они считали традиционными. Ущемление прав их приверженцев было, как правило, связано с политическими проблемами. Например, в Британии римляне начали разрушение доисторического каменного культового комплекса — Стоунхенджа, опасаясь, что он станет центром вооруженного сопротивления. При подавлении I Иудейского восстания был разрушен Иерусалимский храм (70 г. н. э). Наоборот, при возникновении антиримских восстаний атрибуты императорского культа часто оказывались главным объектом ненависти повстанцев.

Для большинства населения империи, сохранявшего верность политеистическим культам, принесение жертв императору, во всяком случае в спокойные времена, не представлялось принципиально невозможным. Как говорил Цицерон: «у каждого народа свои боги, у нас — наши». Ведь и в Греции, и в Британии, и в Египте, и в большинстве провинций империи, свои боги воспринимались как местные, а боги других религий — как чужие, но не как неистинные. Для приверженцев же монотеистических религиозных систем — иудаизма и христианства — в связи с отправлением культа императора возникнет серьёзная нравственная проблема.

Характерная для античного политеизма плюралистичность, склонность к адаптации различных культов у древних евреев была преодолена самым решительным образом. В отечественной литера

19

туре высказываются различные точки зрения относительно времени и характера формирования культа древнееврейского бога Яхве, ставшего основой существующей и в наше время национальной религии — иудаизма. И. Ш. Шифман и М. И. Рижский полагают, что переход древних евреев от политеизма к монотеизму осуществлялся быстрее и последовательнее, чем у других народов Средиземноморья, но также был постепенным и окончательно оформился не ранее VII-VI вв. до н. э. По мнению И. Р. Тантлевского, уже во времена пророка Моисея (XIV-XIII вв. до н.э.), которого он считает исторической личностью, практический монотеизм библейских патриархов Авраама, Исаака и Иакова превратился в «универсальный, абсолютный монотеизм», а яхвизм стал общенациональной религией Израиля. Однако в любом случае очевидно, что представления древних евреев о Яхве претерпели значительную эволюцию, стадии которой можно отчетливо проследить по Ветхому Завету, создававшемуся с XIII по II вв. до н.э. На первом, древнейшем этапе Яхве мыслился прежде всего племенным божеством, «богом Авраама, Исаака и Иакова». Предполагалось, что у других народов имеются свои боги, которые вовсе не являются неистинными. Один из судей (древнейших предводителей евреев), Иеффай, ведя переговоры с правителем соседнего государства Моав, убеждает его не посягать на территорию израильских племен с помощью такого аргумента: «Не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хамос, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Господь, Бог наш (Яхве — М. С.)» (Суд 11:23-24). Однако развитие монотеистической тенденции приводит к острому соперничеству пророков различных богов, все в возраставшей степени отстаивавших исключительную значимость именно того божества, волю и слова которого они сообщали людям. В библейском источнике сообщается, что в IX в. до н.э., во времена правления царя Ахава, насчитывалось 450 пророков бога Ваала, и 450 «пророков дубравных» (3 Цар 18:19).