Свобода – точка отсчета

«Естественно», потому что после 60-х все ведущие общественные идеи — более или менее «нео» или «псевдо». (Вот 60-е дали совершенно неведомую до сих пор концепцию омоложения жизни: именно тогда произошла переориентация культуры и социального обихода на молодежь, что уже необратимо.) Встряска была так мощна, что с тех пор человек только припоминает старое. Гимны однополой любви, с явным оттенком превосходства, находим у греков. Проповедь вегетарианства — у отцов церкви. Неистовый пропагандист экологического сознания появляется в чеховской пьесе начала века в лице доктора Астрова. В романе Лескова «Некуда» идет бурная дискуссия: поднимать ли оброненный женщиной платок и отворять ли перед ней дверь.

Лесков, имевший в виду слепцовскую коммуну, резко саркастичен: для него подобные дебаты — расшатывание устоев, подрыв устройства. Через столетие, перед лицом устоев уже расшатанных и устройства уже подорванного, разговоры о платках будут носить конструктивный характер, потому что таким обходным способом они возвращают в конечном счете к вековым нормам общества.

ПК с «обрубленными» крайностями (о крайностях чуть ниже) — не что иное, как сумма всех тех понятий, которым нас учила мама, детский сад и великая литература: «вежливость», «светские манеры», «воспитанность», «этика», «милость к падшим», «сочувствие к маленькому человеку». Здесь стоит обратить внимание на последний тезис, развитый в системе ПК до гипертрофии. Пафос Диккенса и Гоголя, помноженный на права личности в демократическом обществе, сделался каноном. Суть современной демократии — власть большинства и право меньшинства. Право на представительство, право на уважение, право на самовыражение. Понятно, что большинство ведет себя спокойно — у него власть. И столь же понятно, что имеющие только права меньшинства — активны и заметны. Если судить по журнальным публикациям, то в Штатах только и читают женскую и гомосексуальную литературу, но стоит зайти в большой магазин, чтобы убедиться: эти разделы занимают, на глаз, одну двухсотую стеллажей. Иногда кажется, что вся Америка бежит трусцой к похуданию, но случайно натыкаешься на статистику: бегают восемь процентов населения, худеют — шесть. В Штатах только заговаривают о возможном выдвижении кандидатуры женщины в Белый дом, тогда как первых женщин-президентов выдвинули давно, и совсем не феминистские страны: Цейлон, Индия, позже — Пакистан. Похоже, власть большинства, по терминологии американской ПК — «белых англо-саксонских мужчин», БАСМ, — пошатнется в Штатах еще не скоро. Другое дело, что этих БАСМ средствами ПК уже приучили не хамить.

2. Гей-парады по полмиллиона участников, заполняющие время от времени улицы американских городов, шокируют новичка. Расхожий тезис: пожалуйста, занимайтесь чем хотите, но зачем же публично демонстрировать свои сексуальные предпочтения? Но ответ прост: затем, что Оскар Уайльд был посажен в тюрьму, а Чайковский покончил жизнь самоубийством (если верна современная гипотеза его смерти).

Крайности традиционной системы ценностей куда более чудовищны, чем крайности ПК, — хотя бы потому, что там и власть и права были в одних руках. Владимир Уфлянд очень смешно писал еще в конце 50-х (!): «Меняется страна Америка. Придут в ней скоро негры к власти. Свободу, что стоит у берега, под негритянку перекрасят». Поэтический дар предвидения сильно опережал события: в те же 50-е всемирно известная певица Билли Холидей пользовалась грузовым лифтом в гостинице «только для белых». Зная это, иначе воспринимаешь ожесточенные схоластические споры: не «негры», а «черные», не «черные», а «афроамериканцы», не «афро-американцы», а кто там еще? Да пусть называет себя как хочет, но ездит в пассажирском лифте.

Общество традиционных ценностей, проявляя высокое эстетическое чувство, ссылало инвалидов на Соловки (куда следовало бы отправить и Венеру Милосскую), а общество хаотической демократии принимает эстетику, в которую вписываются калеки, и перед ними склоняются даже городские автобусы. Мне тоже смешна возня вокруг разночтений; женщина-председатель — это кто? Как раньше, chairman, или по-новому chairwoman, или компромиссно — chairperson? Но красивая депутатша и chair (-man, — woman, или — person) не помню какой российской партии, рассуждающая на ТВ о том, что только настоящие мужики должны заправлять в стране, — это не только смешно, но и немножко стыдно. В 70-е один диссидент направил в Верховный Совет угрозу; если не будут выполнены его правозащитные требования, он устроит на Красной площади самосожжение своей жены. Замрем перед этим монументом сексизма!