Свобода воли. Иллюзия или возможность

Изначально я предполагаю, что интуиции о свободе как о необходимом условии ответственности правильно схвачены в юридической практике. Согласно этой практике, ответственность возникает, когда агент действует осознанно, имея достаточно достоверной информации, без принуждения со стороны других агентов, и когда у него существуют альтернативы. Из этого следует, что сущность свободы воли – это возможность совершать действия осмысленные, каузально обусловленные собственными желаниями агента при наличии у него возможности поступить иначе. Как показывают рассуждения, представленные выше, наличие способности действовать сообразно желанию и возможности поступать иначе принципиально не противоречит ни детерминизму, ни индетерминизму. Ведь возможность поступать иначе предполагает, что агент мог поступить иначе в ситуациях близких, а не полностью идентичных.

Если свободу определить как наличие реальной возможности поступать иначе в точно такой же ситуации, свобода окажется несовместимой с детерминизмом, ведь детерминизм отрицает возможность разных последствий у абсолютно идентичных исходных событий. Но только это значение свободы – слишком узкое, и оно не имеет приложения к практическим дискуссиям. Именно поэтому стоит использовать определение, приведенное мной выше. Аналогично дистиллируется и понятие моральной ответственности. Это, пожалуй, самое важное и емкое в работе понятие. Его расшифровку я начинал с практики межличностного общения.

Обычно индикатором ответственности служат ответные реакции агентов. В отношении ответственного за поступок агента выносят моральные суждения, испытывают и выражают эмоциональные реакции, принимают встречные меры: наказывают или поощряют его. Но, как я заметил еще во Введении, в отношении других объектов эти реакции неуместны. Они нерациональны по отношению к силам природы и вызванным ими событиям: природные явления неуместно осуждать, на них глупо злиться, абсурдно пытаться их наказывать. Они неуместны в отношении неживых предметов и живых, но нерациональных существ. Поэтому описанные во Введении случаи не являются примерами ответственных действий. Из этого следует, что ответственностью следует называть особого рода соотношение между действиями и агентом. Это соотношение возникает при выполнении ряда условий. Во Введении я кратко перечислял их. В ходе работы они были расшифрованы, была произведена их редукция, а также получен ответ на вопрос, реализуемы ли они в принципе.

Одним из условий ответственности является каузальная связь между намерениями агента и его действиями. То есть желания и убеждения должны быть телеофункциональной причиной действий. Другим условием служит наличие возможности у агента поступать иначе, то есть возможности действовать различными способами в сходных обстоятельствах. Третьим условием служит возможность личности присваивать действия, включая их в свой нарратив. Это редуктивная база ответственности. И, как следует из размышлений, она не противоречит физикализму, детерминизму и событийному каузализму. Отсутствие такого противоречия говорит о возможности ответственности. Это стало одним из центральных выводов книги.

Однако этот вывод все еще не объясняет рациональности ответных реакций. Даже при наличии ответственности, этого специфического отношения между агентом и поступком, ответные реакции могли бы быть нерациональными. Должны существовать дополнительные факторы, объясняющие, почему агенты реагируют на эти поступки соответствующим образом. Этими факторами выступают моральные представления агентов – ретрибутивистские или консеквенциалистские убеждения. Они объясняют веру агентов в то, что их реакции не только уместны, но значимы и справедливы. И теперь, в завершение книги, я хочу обратиться к анализу этих рациональных оснований ответных реакций в свете нарративной теории моральной ответственности, без чего представление о ней было бы не полным.