Свобода выбрать поезд

- Заметь, я не извиняюсь, - он слегка надкусил губу. - И думаю, тебе недолго осталось считать меня мерзавцем и подлой тварью. Потому что я перехожу ко второй части нашей программы. И поскольку нас никто сейчас не слышит, можно говорить откровенно. Говорить о том, что большинство предпочло забыть. В упор глядеть - и не замечать. А ведь всё просто, Андрюша. Жило-было на планете Земля человечество. И хорошо жило, и плохо. Воевало, писало стихи, пресмыкалось перед подонками, совершало светлые подвиги, крало и пело. А потом допелось - породив чудовище нового типа. Информационный Разум... какие жалкие слова. Это и есть Чужие, которых десятки и сотни лет обещали нам фантасты. Не из глубин космоса, не из параллельного мира, даже не из адских бездн. Из пустоты, из ничего, из сумасбродства нашего коллективного. Вот уже тридцать лет как нас оккупировали, и мы - рабы.

- Знаю-знаю, - поморщился я. - Читал листовки. Все их читали. Так ты из этих? Несгибаемых борцов?

Олег словно и не заметил моей фразы.

- Как же мы не любим правды! Как поспешили поверить в сказочку о взаимовыгодном симбиозе! Ну да, конечно, красиво было сформулировано - мы их эмоциями кормим, они через Сеть всей нашей экономикой управляют, техникой. Мол, мы сами не сможем, у нас человеческий фактор, который всё только портит... короче, всё, на что мы способны - это валенком в пульт. И мы поверили, нагнулись. И нам вставили. Нет больше человечества, Андрюша. Труп есть разлагающийся. Если весь смысл сводится теперь к обслуживанию Игр... зачем теперь мечтать, верить, ломать голову над загадками мироздания и проклятыми философскими вопросами? Зачем, если стало тепло, сытно? Да, больше на Земле никто не голодает. Да, прекратились войны, вместо ракет штрафы и санкции. А толку? Гроб уютный, обитый бархатом - но гроб. Мы теперь живём не сами по себе, мы - обслуживающий персонал. Тебе не стыдно, сценарист Ерохин? Что я, твоих сценариев не видел? Способный ведь мужик, романы мог писать настоящие, а на что разменял талант? Чтобы из геймера побольше эмоций выдоить? И ладно бы наивно верил, что возвышаешь его душу своими стрелялками... Сам знаешь, кому эмоции пойдут. Не искусство это у тебя, а доильный аппарат на фотонной тяге. Не стыдно?

Я прислушался к себе. Стыдно не было, было пусто. Как на свежеотформатированном диске. Можно было бы возразить ему по каждому пункту, всем этим идеям в обед сто лет - но спорить казалось не менее пошлым, чем соглашаться.

- А ты ведь не один такой. Вас, счастливых рабов, миллиарды. Вы и рабами-то себя не чувствуете, потому что свободы не нюхали. Теперь прикинь, сколько это ваше вкусное рабство продлится? Тебя не смущает, что за последние тридцать лет не сделано ни одного серьёзного открытия? Ни одного принципиально нового изобретения... Ни одной гениальной книги...

- О гениальности судят постфактум, - вставил я. - Иногда очень даже пост...

- Да, только сперва спорят и поливают грязью. Кто сейчас спорит? Кто грызётся? Кто ходит в картинные галереи? Скоро их вообще закроют за ненадобностью, ведь всё потребное толпе уже оцифровано... а что не оцифровано, то никому и не ненужно. Так, Андрюша? Да есть ли хоть одна сфера, где был бы даже не прорыв - а пускай лишь намёк на прорыв? Нету, потому что зачем? Нас и тут неплохо кормят. Все довольны.

- Ну, ведь есть и отшельники, - заметил я. - И никто им не мешает жить как им нравится. Без компов, без электричества...

- А, - скривился он, точно больной зуб надкусил, - это несерьёзно. Ну, ушли эти шибко верующие в леса и пещеры. Натуральное хозяйство, конная тяга, каменный топор... Одичают через полтора поколения. Или приползут на брюхе, оголодав. Не думаешь ведь ты, что их Бог сохранит? Если уж Он нас не сохранил... Нет, Андрюша, бежать - не выход. И смиряться не выход. Я же тебе про что толкую - прикинь перспективы лет на пятьдесят вперёд. Мы потеряли самостоятельность, мы ничего уже не может сами развивать. Мы можем только кормить Ин-Ра своими эмоциями и получать взамен кусок хлеба. Но чем дальше, тем хуже будет и с эмоциями. Тупеет человечество, черствеет. Значит, спустя какое-то время Игры окажутся на голодном пайке.

- Да почему же? Психология-то человеческая одинакова, что сейчас, что при Иоанне Грозном, что при мамонтах.

Мне вдруг захотелось, чтобы он меня опроверг. Очень уж грустно было бы выйти победителем.

- Элементарно. Чтобы мы испытывали в Игре эмоции, Игра должна цеплять за те струнки, что есть у нас в реальности. Когда в прошлом веке опасно было ночью по улицам ходить, тогда и в Doom наши деды играли с огоньком... с азартом. Выплёскивали туда затаённые страхи, обиды. Было к чему привязаться. Цепляло. Вот скажи, когда тебя крысопауки грызли, очень ты переживал? Пойми, чем скучнее и безопаснее жизнь, чем она стандартнее, тем слабее наши чувства. Их бы можно ещё было облагородить великой культурой, да где уж... Ты когда последний раз стихи читал? В десятом классе?