Свобода, жизнь и сознание.

Тут он как бы теряет разум и его агрессия носит чисто животный характер защиты в попытке выхода из проигрышного положения. Вступают в действие рефлексы и инстинкты. А о зле, как таковом, говорить не приходится, поскольку человек тут превращается в защищающееся животное, да и часто выглядит как злобное животное. Однако некоторые психологи называют это состояние проявлением вселенского зла, которого на самом деле, не было, нет, и не будет.

Второе отношение заключается в сознательном стремлении человека уничтожить все вокруг по мере сил и возможностей. Подобное бывает в сильном гневе или раздражении и проходит с восстановление нормального состояния. Так что здесь выражается не зло, а выплескивается недовольство человека тем, что он никак не способен сделать то, что хочет в силу собственного неумения или в силу того, что обстоятельства категорически этому препятствуют.

Однако это временное состояние гнева на мир может перейти в постоянное, если человек решил, что мир ему ничего не дает, а только отбирает, что ему некуда и незачем идти. Такое проявляется при низком уровне сознания, когда оно не выдерживает давлении окружающей среды и собственных представлений и фантазий.

Высокий уровень сознания в этом случае зовет к борьбе, пусть бесполезной и бессмысленной, ведущей к гибели, но борьбе. Это есть пассионарность.

А слабодушные начинают отыгрываться на более слабых, оправдывая себя тем, что те хуже, а живут, а они пропадают почем зря. К вселенском злу такое поведение не имеет никакого отношения, поскольку простая перемена обстоятельств в пользу слабодушного делает из злобного мизантропа, вредящего всем, добродушное существо, которое даже может поделиться с вами полученными преимуществами, правда, только для того, чтобы вы их оценили.

Последнее отношение человека и как бы зла проявляется в фактическом сломе психики у человека, которое может произойти по разным причинам, но не сразу понимается его окружением, что, например, произошло в Древнем Риме с императором Калигулой. В этом случае бессмысленно говорить о зле по отношению к больному человеку.

Резюмируя, можно отметить, что гораздо легче вместо поиска истинных причин человеческих поступков, которые заключаются, как правило, в человеческих отношениях, ссылаться якобы на присущую человеку изначально злобность. Человек просто-напросто не в состоянии стать идеально разумным, преодолеть свои чувства зависти, ненависти, эгоизма, к которым еще и примешивается слабость сознания и вытекающее из него стремление к простым решениям, что, как правило, приводит к таким неожиданным результатам, что кроме как действием злобной воли их назвать кажется невозможным.

Человека из животного делает сознание, но и оно в жизни смешивается с животными страстями, что, с одной стороны, вызывает представления о злобной натуре человека, а, с другой стороны, – о его доброте и разумности. Как результат, появление мифа о добре и зле, об изначальной невинности и о грехопадении. Однако такая непредсказуемая смесь животного и разумного нужна первоначальной душе для ее эффективного развития.

Таким образом, наш антагонистичный мир существует в качестве поля, полигона для процесса развития души через целый ряд жизней, целый ряд цивилизаций. Участвующее в нем сознание растет и меняется с каждой прожитой человеческой жизнью и когда оно познает все стороны этого процесса, то сознание-душа уходит в другой мир развития, о котором мы ничего не знаем, но в котором снова будет продолжаться процесс ее развития в других условиях. Собственно, для человека, пока в нем есть душа, остается его осознанная жизнь, что тоже немало. Опять же, эта прожитая жизнь отпечатывается в самой душе и также уходит с ней в вечность. В этом смысле каждая прожитая жизнь, каждая личность , сформировавшаяся в этой жизни, не исчезает бесследно, а остается в вечной душе.

Однако эта свобода созидания и разрушения в нашем мире, в практической жизни ограничена целями и поэтому является только средством для развития души, но не самостоятельной сущностью, то есть без души она не существует, как, впрочем, и душа не может быть без нее.

Истинная свобода, которая стремится преодолеть все границы, таится внутри души, отражением которой является внутренняя свобода человека. В этом состоянии сознания человек может творить, не оглядываясь ни на что преходящее, на основе уже полученной им информации и в зависимости от уровня развития собственной души. Эта свобода и дает гениев нашего мира, у которых «излучение» внешних источников вступает в резонанс с глубинным сознанием человека, в котором заложен опыт всех прежних жизней.

Бердяев также говорит об этом, но соотносит внутреннюю свободу с проявлением божественных сил, тогда как она есть проявление собственной души человека в ее полноте, ее связи со всеми душами мира, связи с Высшим разумом, объединяющим души в одно неразрывное целое.

Бердяев считает материальный мир утерей свободы духа.