Свобода, жизнь и сознание.

Однако это не так однозначно. Наше измерение, действительно, ограничивает свободу души в конечном, временном человеке, в ее проявлениях в окружающей среде. Однако это необходимо для развития души в этом сопротивляющемся мире. В этом и проявляется истинное соотношение свободы и необходимости: необходимость служит свободе, точнее, развитию души. Без бытия, материального мира невозможно ни существование души, ни ее развитие. То есть без ограничений того или иного рода ни сознание, ни свобода проявиться не могут, Нет такого места, где душа могла бы качаться на волнах благоухающего эфира в бездумье и ничегонеделании.

В своей глубине душа абсолютно свободна, но она не может позволить себе зависнуть в безвоздушном пространстве благости, вне времени и пространства, которые существуют для нее, для ее все более и более свободного развития в познании бесконечных переплетений и сочетаний сущего разных измерений.

Бердяев полагает, что есть свобода, как темный поток жизни, как первичный опыт, как бездна, лежащая глубже самого бытия, из которой бытие определяется.

В действительности, свобода не имеет самостоятельности, а является состоянием сознания, точнее, души, которая есть наиболее высокая составляющая сущего. Душа никем и ничем не сотворена. Она существует, в нашем понимании времени, вечно. В этом вечно свободном, или вечно неудовлетворенном состоянии душа взрослеет и совершенствуется. Вместе с ней также растут и совершенствуются по-разному другие души, составляющие в своем единстве Высший разум, который не может быть в роли представляемого людьми Бога – стоять на месте на недосягаемой высоте вне мира. Он в душах непрерывно меняется, удивляется, горюет, радуется, как живое существо, а не компьютер, управляющий миром, познает новое, становясь все более могущественным, но оставаясь всегда любящим и всепрощающим.

Пребывание души в нашем ужасном мире соответствует тому уровню сознания, который она пока имеет, и той степени свободы, с помощью которой она может изучать, познавать и переделывать мир по своему разумению, становясь в этом процессе всё совершеннее.

Бердяев пишет, что добро, совершенство, истинная жизнь должны быть свободно достигнуты.

Действительно, к ним нельзя привести насильно, но и свободно человеку в нашем мире достигнуть их невозможно в его краткой жизни. Он может только стремиться к ним, а достигает их его душа в момент прощания с этим миром навсегда для перехода в иное измерение, с иными законами, но с тем же стремлением к развитию в других условиях.

А сам наш «низший» мир, все многочисленные цивилизации в нем, сменяющие друг друга, служат только для развития души и самостоятельного значения не имеют. [1]

Свобода сознания в нашем мире, таким образом, имеет два тренда: она, в условиях жизни с ее всевозможными ограничениями и препятствиями, большей частью, слабо, вяло, но проявляется, повышая общий уровень сознания, и она же внутри человека, в его внутреннем мире, не скованном такими ограничениями как внешний, может достигать необыкновенных высот, являя собой истинную жизнь души. Каждый человек об этом имеет представление, но не может это объяснить.

Бердяев считает, что бессмертие может быть лишь целостным, лишь бессмертием целостной личности, в которой дух овладевает душевным и телесным составом человека.

Тут его ограниченность сказывается в отсутствии понимания, что личность, формирующаяся в течение жизни человека, не может быть при ее завершении окончательной и целостной. Личность, в значительной степени, есть отражение развития сознания человека в мире, которое не может закончиться никогда. Если, следуя логике рассуждений Бердяева, допустить, что какая-то, пока еще убогая, ущербная, недалекая и даже гнусная личность попадает после смерти человека в иной мир, в вечность (ведь другой жизни у человека, по Бердяеву и христианской церкви, нет), то это может быть только фарсом. И тут Бердяев неправ. Целостного человека не бывает, потому что нет человека без души: душа у него во всем, но она не может высоко подняться за краткий миг человеческой жизни. Поэтому личности, которые приобретает душа в течение многих жизней, оставаясь в ней отдельными, зафиксированными, вместе с тем, информационно объединяются, формируя уже не временный, человеческий облик, а интегральный облик души. Благодаря этому, душа всё время растет и становится всё более многоцветной. Таким образом, свобода действий совершенно разных душ ведет не к образованию однообразных созданий, а уникальных в своей неповторимости высших разумных образований представляющих все текущее многообразие мироздания и поэтому владеющих им в своем единстве.

Бердяев полагает, что основная проблема есть проблема отношения бытия и свободы. И далее утверждает, что имеется выбор: примат свободы над бытием или, наоборот, примат бытия над свободой. При этом под бытием он понимает материальное и объективированное, а под свободой – нечто идеальное, безосновное, не порожденное бытием, вкорененное в «Ничто», в бездонное, в небытие.