Свободен (СИ)

          Они провели почти весь день вместе: стадион, после – тир в парке недалеко от дома, потом дядя Сёма повёл их в кафе – к концу дня они умирали от голода. Игорь поначалу стеснялся отчима: как он будет себя вести, о чём с ними разговаривать, не заведёт ли, воспользовавшись случаем, как любой взрослый какую-нибудь воспитательную беседу. (На весенних каникулах они всем классом ездили на экскурсию, так сопровождавшие их двое родителей всласть начитались им нотаций.) Поэтому он с затаённым страхом прислушивался к словам отчима, к ответным репликам Данила, но, к счастью, ничего постыдного в поведении маминого мужа он не узрел: нелепых вопросов не задавал, поучением не занимался. Зато Игорь заметил, как внимательно дядя Сёма слушал его друга, смотрел на него, словно изучая. И вот теперь, эти слова...

          – Семён, не при ребёнке, прошу тебя. Твой жаргон... – женщина осуждающе покачала головой и положила свою руку мужу на плечо.

          С того вечера, после слов отчима, Игорь осмелел и попросил разрешения остаться Даниле у него с ночёвкой. Мама посмеялась, обозвала их попугаями-неразлучниками и разрешила, но напоследок, видно, решив, что научилась шутить не хуже дяди Сёмы, ни к месту брякнула:

          – Значит, будет пижамная вечеринка? – глядя на вытянувшееся непонимающее лицо сына добавила уже своим обычным голосом. – После полуночи, чтобы – ни звука!

          Они с Данилом ещё много раз оставались друг у друга. Или болтали полночи, или зависали в Counter-Strike: ругались возмущённым шёпотом и задушено вскрикивали в особо напряжённые моменты. Бывало, что ни играть, ни разговаривать не хотелось, тогда они, лёжа в темноте, подолгу молчали. Тишина их совсем не напрягала. Но как бы не складывались эти совместные ночёвки, поспать им удавалось каждый раз от силы часа четыре.

          Без Ромки (как не совестно Игорю было в этом себе признаваться) их дружба стала глубже, сделав по-настоящему близкими людьми: им было хорошо друг с другом. Рядом с Данилом Игорь плавился от необъяснимого ощущения счастья и покоя. Он всё время чувствовал на себе заботливый взгляд друга, ощущал его поддержку: уверенности в себе, просто излучаемой одним, теперь хватало и на другого.

          Ромка всё также продолжал их игнорировать. В один из дней, поймав полный непонятно откуда взявшегося презрения взгляд бывшего друга, Игорь решил поговорить с ним ещё раз. Сказав Данилу, чтобы он один шёл домой, сам сел у спортивного зала – Ромка после уроков три раза в неделю занимался в школе лёгкой атлетикой.

          – Ром, подожди, я ждал тебя...

          – И зачем это, интересно? И где твой верный пёс? – взмыленный, тяжело дышащий он вышел из дверей спортзала, остановился и, ухмыляясь, смотрел на Игоря.

          – Пёс? Слушай, Ром, может, хватит? – Игорь начинал злиться. – Тебе не надоело? Ты можешь мне сказать, что с тобой случилось?

          – Со мной? Это ты мне скажи, что с тобой случилось, с каких пор ты педиком заделался? – прозвучало визгливо, злым фальцетом.

          Школа пустела – близился вечер, эхо отразило страшное слово, размножило его тысячекратно, закружило, разнесло по коридорам, этажам. Ромка развернулся и двинулся к лестнице.

          – Ты!.. Ты!.. – Игорь выпучил глаза, от шока он не мог ни связно говорить, ни, казалось, дышать. Сидя на полу, он хватал воздух открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег.

          – Га-а-арик-к... – обречённо и зло взревел Ромка, уже дошедший до ступенек. Он размахнулся и швырнул вниз свою сумку, она покатилась кубарем и, ударившись о противоположную стену, остановилась. Повернулся к Игорю – гнев ушёл, уступив место усталому разочарованию. – Ты... значит... Я понял. Значит, он так и не сказал тебе ничего? А ты сам не догадался? Какой же ты тупой, Гарик! – Ромка вернулся от лестницы к Игорю и сел на пол, но не рядом с ним, а – напротив, под стендами со спортивными достижениями школы.

          – Ты ненормальный? Совсем рехнулся со своим спортом? – дар речи вернулся, Игорь вскочил с места и, подлетев к Ромке, замер в шаге.

          Ромка потянулся вперёд и сильно дёрнул Игоря за тоненькую водолазку на себя – "сядь". Тот больно ударился о пол коленкой, когда "садился", а попросту упал прямо там, где стоял.

          – Я не сказал никому, ты не ссы. Ты же не стал трепать, что я влюблён в Аньку... как последний идиот, каждый взгляд её ловил, каждый поворот головы – на кого она смотрит: вдруг, на меня?..

          – Ты был влюблён в Аню? – сегодняшний день был слишком долог, Игорь уже понял это. От количества вываленной на него информации гудело не только в голове, всё его тело, словно было опутано вибрирующим электрическим проводом. – Я не знал...

          – Не знал?.. Ты всегда отличался завидной тупостью в таких вопросах. Не знал, так не знал. И почему "был"? – Ромка неожиданно, со всей силы ударил кулаком в пол, вскрикнул и прижал к себе явно отбитую руку.

          – Ром, ты что – покалечишься...