Свободная комната

Он слегка улыбается. Отодвигается от меня и обхватывает мое лицо ладонями. Я не в силах посмотреть на него.

— Ты пытаешься скрыть это, но твое лицо наполнено жизнью. Ты так светишься ей, что тебе не нужны трюки с макияжем. Я заметил тебя в первый же день, когда пришел к вам в офис. Ты выделялась среди остальных, — он делает паузу, как будто ему тяжело произнести следующие слова: — В некоторых людях есть что-то необычное. Называй это аурой или как-то иначе, но у тебя это есть. И я не хочу однажды увидеть, что эта аура ослабла или потухла.

Мое лицо такое горячее, что на нем можно жарить яйца. Не могу поверить в то, что он говорит. Что во мне есть что-то особенное. Что я уникальна.

Единственный способ выразить ему свою вечную благодарность — это поднять глаза и поцеловать его. Мы долго целуемся на переднем сиденье его машины.

Поцелуй останавливаю я, отодвигаясь от него и едва дыша. На самом деле у меня больше нет сил на эмоции, поэтому я говорю:

— Я просто хочу домой. В мой настоящий дом.

Алекс все понимает, в чем я не сомневалась. Он поворачивает ключ в замке зажигания, и мы уезжаем из этого места на краю света. Легко добираемся до дома. Когда мы оказываемся у дома, Алекс выходит из машины и пытается проводить меня, но я ему не позволяю.

— Не нужно. Хватит с меня личного сопровождения. Сегодня вечером я просто хочу побыть одна. Тяжелые были дни. Я приму душ и пойду спать. Позвоню тебе утром.

Он очень волнуется за меня. Я обнимаю его и долго целую.

— Я не знаю, как выразить свою благодарность.

Он поворачивается, чтобы уйти. Его голос напоминает тон работника похоронного бюро, когда он произносит:

— Позвони мне утром.

Я вхожу в дом, где пахнет затхлостью и плесенью. Жду, пока он уйдет, прежде чем пойти в душ. Но не слышу, как его машина заводится. Вместо этого слышу стук в дверь, и это снова Алекс.

Он кладет руку в карман.

— Полагаю, лучше мне отдать это тебе.

Он вручает мне конверт. Я смотрю на него и переворачиваю.

— Что это?

— Это третья часть текста со стены. Я перевел ее для тебя. Я собирался разорвать конверт, но пусть лучше он будет у тебя.

— Откуда она у тебя?

Он нервно кашляет и отводит глаза.

— Оказывается, у Пэтси есть ключ от дома с того времени, когда там жила семья Питерсов. Ну, знаешь, запасной комплект у соседки на случай, если они потеряют свой…

— Но когда? Как? — я захлебываюсь от волнения.

Он снова кашляет. И встречается со мной взглядом.

— До того как им удалось покрасить комнату в черный цвет. На самом деле это было легко. Я подождал, пока они уйдут, проскользнул внутрь и нашел остаток истории Джона Питерса под обоями за шкафом.

— Вот ты придурок, Алекс, — я в ярости. — Почему ты мне не сказал?

— Я пытался, после того как рассказал тебе о списке избирателей и переписи. И поскольку я настаивал, чтобы ты отдохнула и поспала, ты убежала в гневе.

— Но ведь ты потом видел меня! — кричу я.

— Я беспокоился о твоем здоровье. Я должен был понять, стоит тебе давать этот текст или нет, — его тон так же суров, как и выражение его лица. — Читай на свой страх и риск.

Затем он повторяет слова, сказанные в больничной палате, и на этот раз это правда:

— В этом доме произошло что-то ужасное.

Глава 36

Он уходит, а я остаюсь, сжимая в руках то, что наверняка станет самым большим фрагментом головоломки, разгадка которой поможет понять мое прошлое. Я начинаю открывать конверт, но останавливаю себя из страха, что буду слишком взволнованна, чтобы вернуться в этот дом. Я принимаю душ и надеваю свое боевое обмундирование. Армейские брюки с карманами, черный пуловер, балетки и берет на голову. Иду на кухню и нахожу там длинный нож, который затачиваю на точильном камне и засовываю в боковой карман брюк. Потом вызываю такси.

Через десять минут на улице появляется машина. Интересно, не уезжаю ли я из дома в последний раз? Алекс прав. Неизвестно, что может сделать Марта, но на этот раз я буду готова. Я сажусь в такси, и мы вдоль по улочке отъезжаем от моего дома. На перекрестке с главной улицей мы останавливаемся, чтобы пропустить транспорт. Я смотрю в окно и вижу, что Алекс припарковался в тупике. Он ждал меня. Он качает головой. Мне не удалось его обмануть; он знал, что я собираюсь сразу же вернуться в тот дом. Я отчаянно желаю, чтобы моя машина сдвинулась с места. Потому что в глубине души я хочу выйти из такси, сесть в теплую машину Алекса и уехать от всего этого подальше. Я кладу руку на ручку двери и едва не выхожу, когда такси наконец отъезжает. Я опоздала. Но рада этому.

Уезжая, я посылаю Алексу воздушный поцелуй.

* * *

Я иду по подъездной дорожке к дому с осанкой и походкой женщины, которая олицетворяет уверенность в себе. Мой талисман надежно и прочно закреплен на месте. Никто не сможет меня остановить. Дом сегодня выглядит внушительно. Трубы возвышаются над крышей, окна притягивают взгляд, гравий на подъездной дорожке острый и колкий до боли. Даже ключ на моем особенном клейме каменщика наполовину спрятан в тени. Он как бы предупреждает: не входи внутрь, если не готов к тому, что дом тебя поглотит.