Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений

Ноги сами несут меня подальше от этого места так быстро, как только можно. Я лишь ошалело улыбаюсь тому, что только что произошло.

«Ох уж эти монголы!» – вздыхаю я вслух.

Я продолжаю двигаться по направлению к храму. Пес идет за мной на расстоянии нескольких метров, он словно говорит мне: «Не сердись на них, просто они такие, и все!»

Издалека храм кажется стражем степи. Отсюда он очень красив, с огромными колоннами из красной глины и закругленными краями крыши. Перед моими глазами настоящая архитектура Азии…

У подножия южной стены работает мужчина. Я нахожусь на расстоянии всего в несколько сот метров, но не могу точно определить, то ли мужчина такой высокий, то ли стена просто гигантская.

У входа я снимаю рюкзак и готовлюсь рассмотреть преследовавшего меня пса, чьи вежливо смотрящие глаза свидетельствуют о пустом желудке. Я ласково почесываю и поглаживаю его, пес улыбается. Мужчина, который работал в отдалении, неуклюже поднимается на ноги и уходит. Я в смятении, кажется, передо мной настоящий гигант в национальной одежде, которая называется дил. Он выглядит очень впечатляюще. Мужчина исчез буквально перед моим появлением. До этого он сидел на попе, как ребенок, и копал водоотводную траншею киркой, которая издалека выглядела в его руках как зубочистка. Бедняга, наверное, испугался, что я стану его фотографировать. Мне жаль его и стыдно за туристов, которые делают фото без разрешения. Нельзя воровать фотографию. На фото запечатлевается момент жизни, момент времени, за который нужно нести ответственность.

Я захожу во двор, погребенный в руинах. На земле валяются мешки с песком, всюду разбросаны куски кирпича, развеваются на ветру пластиковые пакеты. В углу стоят леса, которые оккупировали голуби. Я отхожу на безопасное расстояние и натыкаюсь на молодую женщину из юрты, которая натянуто мне улыбается. Подобно своей собаке, она начинает преследовать меня и кричать: «Деньги». Высказав свое требование, она измеряет меня взглядом, который сложно описать: глаза застыли между немигающими ресницами, лицо окаменело. Я понятия не имею, как воспринимать таких людей, ведь у них всех на лице застыло одно и то же выражение. Их мимика настолько скудна, что в будущем мне необходимо будет разобраться с этим.

Она старается догнать меня, но ее раздражает, что я продолжаю идти с прежней скоростью, поэтому она ругается за моей спиной. Мой желудок издает странные звуки. Я внезапно останавливаюсь и оглядываюсь. Женщина оставила меня в покое и пошла по направлению к дому, рядом с ней бежит собака.

Я продолжаю идти в направлении юрт, которые вижу впереди.

Без труда пересекаю реку, потому что она не очень глубокая, и приближаюсь к забору, ограждающему несколько идеально ровных юрт. Кажется, что они слишком уж идеальны, при этом на них нет никакого опознавательного знака или эмблемы.

Мне навстречу выходят две девушки, которые очень странно на меня смотрят. Возможно потому, что я покрыта грязью и не мылась с тех пор… как ушла из дома двенадцать дней назад!

К своему великому удивлению, я только что обнаружила один из первых монгольских туристических лагерей. Я улыбаюсь, наверное, слишком радостно. На их лицах почти ничего не отразилось. Улыбок не было. Я задумалась, связано ли это как-то с известным культурным правилом Азии «сохранять лицо в любой ситуации». Насчитываю примерно тридцать юрт, но никого нет, ни единого туриста. Они просят у меня денег. Я оплачиваю приемлемую цену за вход. Мы обмениваемся любезностями с помощью моего небольшого словарика, и они задают мне следующие вопросы: «Сколько вам лет? Где ваш муж?»

Я устала и голодна, мне нужно поесть и пополнить запасы, неужели они не понимают? Я начинаю жестикулировать… Ура! Мне приносят миску отварной баранины, которая плавает в горячем молоке и издает своеобразный запах.

Делаю глубокий вдох, продолжаю улыбаться и пытаюсь объяснить, что не ем баранину. Я кричу и жестикулирую, я стала настоящим путешествующим театром в одном лице. Но они остаются равнодушны к моему артистическому таланту, сохраняя стоическое выражение лиц (это столько раз меня обманывало) и прищуренные глаза. Внезапно одна из девушек в ужасе отступает назад. Нет? Я думаю, что это невозможно. Мне нужно проверить свою интуицию, поэтому я опять очень широко раскрываю глаза. Бедняжка, она и правда выглядит очень испуганной. Интересно, за кого она меня принимает? За северного дракона с двумя головами?

Наверное, я единственный представитель «большеглазых и длинноносых», которых она встречала.