Свободное падение

Радостные девчонки выпорхнули из спальни наряженные, будто собрались на бал. Лина в длинном до пола бежевом платье, по которому пряди огненно-рыжих волос растекались подобно потокам раскалённого металла. Аня в платье цвета сока граната, с асимметричным покроем, он повторял линии ультрамодной короткой стрижки. Несколько ярко-красных прядей, алая помада и туфли на высоченных, блестящих оттенком вишни каблуках, дополняли сногсшибательный образ.

Даже Лариса в чёрном комбинезоне, с очень смелым вырезом на груди, чудесно постройнела и похорошела. Татьяне пришлось проявить волю и надавить на неё, чтобы заставить сменить привычные тряпки. Без слёз не обошлось, но, любуясь на себя в зеркало, Лариса явно не сожалела о том, что согласилась на превращение.

Татьяна помогла ей завить волосы крупными локонами и разрешила перехватить их серебристой лентой, которая очень выгодно подчёркивала переливы волос цвета чёрного дерева, а из украшений позволила только одну толстую серебряную цепь с большим аметистом в качестве подвески.

Девчонки ехали на вечеринку с важными клиентами, поэтому Рыжей пришлось изрядно побегать, чтобы помочь им собраться. Глядя на них, красующихся перед зеркалом, вдыхая ароматы дорогих духов, Маша почувствовала лёгкий укол зависти. В домашних трениках и мужской рубашке, она казалась себе замарашкой рядом с принцессами.

Увидев её лицо, Татьяна лукаво ей подмигнула.

– Ничего, заработаешь деньжат, купим тебе наряд ещё лучше. Потерпи немного. Клиент уже есть, осталось уладить формальности.

Ошарашенная новостью, Маша застыла подобно жене Лота, слушая беспорядочное трепыхание собственного сердца, оно заглушило звуки удаляющегося смеха и стук каблуков. Девчонки ушли – дверь за ними закрыл Вадик.

– Ты что, балда, зависла? – улыбаясь, крикнул он ей прямо в ухо. – Пойдём киношку смотреть, – глянул на неё и осёкся.

Объяснять ничего не пришлось. Сам догадался. Вздохнул, увёл на диван, налил чаю с молоком и заставил выпить. Долго сидели молча, она пыталась сосредоточиться на фильме, он играл её косой, водя кончиком по рукам.

– Боишься? – спросил он.

Маша почувствовала, как нервический холодок электрическим разрядом пробежался по коже.

– А ты не боялся бы? – резко бросила она, вывернулась из-под его руки и отстранилась. И сразу же пожалела. Что-то было в нём такое, что заставляло её переживать о том, как он отреагирует. В бледном, исхудалом лице ей мерещился внутренний надлом, принуждая сдерживаться.

– Прости, – пристыженно пробормотала она, забиваясь в дальний угол дивана и подтягивая колени к груди.

– Это ты прости, – еле слышно ответил он.

Держался он спокойно, только слегка дрогнули пальцы, и он как будто стал ещё бледнее, чем обычно.

Маша пыталась придумать что-то, что помогло бы сгладить неловкость, но слов не находилось. Так и сидели, не решаясь заговорить, думая каждый о своём, глядя, как на экране мелькают картинки из чужой жизни.

Когда фильм закончился, она поднялась с дивана, сделав вид, что хочет спать, но Вадик поймал её за руку и не позволил ей улизнуть.

– Надо поговорить, – объявил он, ухватил её вторую руку, развернул лицом к себе и попытался заглянуть в глаза, снизу вверх, потому что остался сидеть. Маша же упорно разглядывала носки собственных тапочек, тех самых с собачками, что он подарил ей.

– У меня есть предложение. Давай я заплачу Тане, и тебе не нужно будет в этом участвовать. Или просто отдам тебе деньги, но тогда тебе придётся незаметно исчезнуть. Таня… попсихует немного, потом успокоится – у неё есть ещё одна девчонка… Никто и не узнает, почему ты передумала…

Говорить он начал бодро, но постепенно сник и начал запинаться. У Маши было такое чувство, как бывает после праздника, когда просыпаешься в собственной постели и видишь рядом незнакомого человека.

– Ты шутишь? – ляпнула она первое, что пришло в голову.

Ответ угадала интуитивно, но не смогла поверить.

– Я хочу помочь, – попытался убедить её Вадик.

– Зачем? Я не нуждаюсь в помощи! – ощетинилась она.

– Неправда! – мягко, но решительно опроверг её утверждение Вадик. – Если бы это было так, тебя бы здесь не было.

– В любом случае тебя это не касается! – рявкнула она, сама удивляясь собственной злости. Вырвала руки из его пальцев, бросилась в спальню так, как будто он пытался её перехватить, захлопнула за собой дверь и ещё долго стояла, подпирая её собственной спиной, пытаясь понять, что же это было.

*******

«Почему?» – стоя на коленях, Маша пыталась достучаться до неба.

Всю неделю задавала один и тот же вопрос, но не слышала ответа. Возможно, потому что шесть дней заключения в бетонной коробке: без еды и сна, зародили сомнение в существовании небес.

Мир исчез, осталась только небольшая комнатка, обитая бежевым кожзаменителем, без мебели, без окон. Колючий серый ковролин на полу – сделался орудием пытки. По нему не разрешали ходить, только ползать на коленях. И ни капли свежего воздуха – только смрад немытого, измученного тела. И святоши.

Разговоры о божьей любви остались позади. Стоило Маше нарушить правила, и её признали виновной.