Свободное падение

Раз в три дня дверь распахивалась, пропуская в глубины девичьего царства, полного ароматов косметики, духов, лосьонов, гелей для душа – нотку уличной свежести. Выражалось это запахом мужского парфюма и появлением того, кто наблюдал за ними с «прохладным» интересом взрослого, следящего за вознёй детей в песочнице.

Он занимал диван в общей комнате, доставал ноутбук, наушники, они напоминали Маше уши Чебурашки, и наблюдал за ними, как будто делая пометки в невидимой записной книжке. Иногда уезжал с девчонками, но большую часть времени сидел и смотрел фильмы.

Украдкой поглядывая на него, Маша ломала голову, пытаясь понять, что привело его сюда – в перевёрнутый мир. Мир, который как зеркало отражал окружающую реальность, но при этом подчинялся собственным законам.

Однажды, проходя мимо, бросила в его сторону короткий взгляд и встретилась глазами. Он молча пододвинулся и похлопал место на диване рядом с собой. Не веря увиденному, Маша замерла, пытаясь сообразить, что ему нужно.

– Иди кино смотреть. Комедию, – позвал он, скинув наушники. – Или ты спать хочешь?

– Не очень, – пролепетала Маша, смущаясь.

– Вот и хорошо. Вдвоём будет веселее. Вадик, – протянул он руку.

– Маша.

Ладони у него были холодные и удивительно мягкие на ощупь, как у ребенка.

– Какая у тебя нежная кожа! – невольно выпалила она.

– Ага. Девчонки мне завидуют, – рассмеялся Вадик. – Подари себе каплю нежности, купи «Бархатные ручки»! – тоном заправского рекламщика продекламировал он, и оба расхохотались.

С этого времени рядом с ним она чувствовала себя совершенно свободно. Кроме тех моментов, когда девчонки нагишом выбирались из ванной и начинали смазывать кожу молочком. Когда появлялся Вадик, они почему-то любили делать это возле старого трельяжа, что стоял в общей комнате.

А вот Ваня, Танин брат – он частенько к ним забегал, поесть, – вызывал противоположную реакцию. Девчонки становились настолько целомудренными, что тому приходилось торчать на кухне, чтобы ненароком не нарушить их душевный покой. Вадик же откровенно посмеивался над ними, но Лину и Аню это нисколько не смущало. Лариса же его сторонилась.

Всё шло тихо и безмятежно, пока Татьяна не застукала их вдвоём – на диване. По непонятной для Маши причине она прямо таки взбесилась.

– Чем это вы тут занимаетесь? – недобро прищурившись, поинтересовалась «злая лисичка».

Татьянино настроение иногда очень быстро менялось. Вот только она улыбалась, миг! – и она уже совсем другая, как будто кто-то сменил маску. Маша придумала название каждой личине.

– Кино смотрим, – ответила Маша, хотя и понимала, что провоцирует.

– Кино, значит, смотрите? – нарочито спокойным голосом повторила Татьяна. – А работать, кто будет?! – вдруг бешено заорала она. – Я для чего вас идиотов кормлю? Чтобы вы диваны продавливали? – продолжила она вопить.

– Я всё сделала, – прервала её Маша, хотя внутри всё онемело от страха.

Но после случая на мосту, растерянность и тревога, которые не давали дышать и заставляли шарахаться от каждого резкого слова, вдруг отпустили.

Теперь она знала, что можно предпринять, если вдруг станет совсем плохо, и успокоилась.

– Я не о тебе. Я об этом малахольном! Является сюда работать, а сам штаны протирает!..

– Есть куда ехать? Поехали. А орать дома будешь, на Ванечку, – спокойно прервал тираду Вадик.

– А для чего я, думаешь, притащилась?! – продолжила кипятиться Татьяна. – На вас посмотреть?

– Откуда мне знать, зачем ты явилась? Могла бы, позвонить, – бросил он, одеваясь.

Вышел и почти уже скрылся, когда Таня придумала ответ

– Тебя не спросила, что мне делать! – закричала она ему вслед, ни мало не смущаясь тем, что время позднее, и тем, что соседи давно уже спят. – Ты глазки ему не строй! – перекинулась она на Машу. – Он такой же нищеброд, как и ты. Иначе ему не пришлось бы таким способом деньги зарабатывать. Чтобы я вас вместе больше не видела! – приказала она и изо всех сил хлопнула на прощанье дверью.

Маша осталась одна в пустой квартире переваривать полученную информацию.

*******

Татьянина выходка никак не повлияла на их отношения, просто добавила ещё несколько штрихов в панораму отражённого мира, где самые простые, привычные вещи порой обретали зловещий смысл. Картина получалась тревожной и безрадостной, как залитое весенней бурой жижей болото.

После вечера на мосту Маша решила обращать внимание только на светлые моменты, такие как общение с Вадиком или совместные посиделки за чаем, когда девчонки приходили в хорошем расположении духа. Но за каждой капелькой мёда следовала бочка дёгтя, и принимать её приходилось, вымученно улыбаясь и делая вид, что ничего приятнее на свете быть не может.

Как в тот день, когда она поняла, что спокойного существования на должности диспетчера для неё не будет.