Свободное владение Фарнхэма

— Спасибо. — Дьюк проглотил таблетки и запил их виски. — Пожалуй, я тоже устроюсь на полу. Кажется, это самое прохладное место в доме.

— Логично. Ну хорошо, давайте ложиться. Дадим таблеткам возможность проявить себя.

Хью сидел с Карен до тех пор, пока та не уснула, затем осторожно убрал руку, которую она продолжала сжимать во сне, и вернулся на пост. Температура поднялась еще на два градуса. Пришлось чуть-чуть отвернуть вентиль. Он услышал прощальное шипение остатков кислорода и тут же открыл другой баллон. Впустив очередную порцию свежего воздуха в жилой отсек, Фарнхэм продолжал игру в солитер.

Через несколько минут на пороге появилась Барбара.

— Что-то мне не спится. Можно составить вам компанию?

— Вы плакали? — удивился Хью.

— А что, заметно? Прошу прощения.

— Садитесь. Сыграем?

— Давайте поговорим. Хотите еще выпить?

— С удовольствием! А может быть, не стоит тратить виски понапрасну?

— У нас его очень много. Да и к тому же, когда его и пить-то, если не в такую ночь? Но помните одно: мы оба не должны заснуть.

— Хорошо. Буду следить за этим.

Они выпили, смешав скотч с водой из бака. Было так жарко, что им показалось, будто виски выходит из тела с потом быстрее, чем они успевают пить его. Хью еще немного увеличил приток кислорода и тут только почувствовал, что весь жар идет сверху.

 — Барбара, возможно, над нами горит дом. Но мы надежно защищены. Потолок — слой бетона толщиной в тридцать дюймов, да над ним еще фута два почвы.

— Хью, какая температура там, снаружи?

— Трудно сказать. Вероятно, мы находимся недалеко от эпицентра. У нас могут быть затруднения с дверью. Их вполне могло заклинить взрывом.

— Так мы в ловушке? — тихо спросила она.

— Нет, нет. В полу этой комнатки есть люк, ведущий в туннель, защищенный бетоном. Он выходит в канаву за садом. В случае чего мы пробьемся — у нас есть ломы и гидравлический отбойный молоток, — даже если выход завален и покрыт вулканическим стеклом. Это меня не тревожит: меня беспокоит другое — сколько мы еще продержимся здесь, внутри… и будет ли безопасно выйти наружу?

— А как с радиоактивностью?

Он поколебался.

— Барбара, какая вам разница. Вам что-нибудь известно о радиации?

— Конечно. В колледже я в основном занималась ботаникой. И в генетических экспериментах мне приходилось пользоваться изотопами. Хью, мне легче будет узнать самое худшее, чем пребывать в неведении — это меня удручает.

— М-м… Положение гораздо хуже, чем я сказал Дьюку. — Он указал большим пальцем через плечо. — Счетчик вон там, за бутылями. Можно посмотреть.

Барбара воспользовалась разрешением, потом несколько секунд она хранила молчание.

— Ну как? — спросил он.

— Я выпью еще немного.

— Конечно! — Он налил ей виски и разбавил его.

Сделав глоток, она прошептала:

— Если радиация не начнет уменьшаться, то к утру дойдет до красной черты. — Брови ее сдвинулись. — В принципе, конечно, это еще не предел. Если я правильно понимаю, то тошнить нас начнет не раньше, чем на следующий день.

— Да. Но излучение скоро будет уменьшаться. Вот почему меня больше волнует жара. — Он взглянул на термометр и еще немного приоткрыл вентиль. — Сейчас работает батарейный поглотитель; не думаю, что нам стоит в такой жаре прибегать к ручному воздухоочистителю. СО2 напомнит о себе только в момент нашего удушья.

— Резонно.

— Давайте на время забудем о подстерегающих нас опасностях. О чем бы вы хотели побеседовать? Расскажите что-нибудь о себе.

— Да мне и рас сказывать-то почти нечего, Хью. Пол — женский, белая, двадцати пять лет от роду. Учусь, вернее, училась в школе — после неудачного замужества. Брат — военный летчик — вероятно, уцелел. А родители мои жили в Акапулько, так что, может, и они живы. Детей, слава Богу, нет. Я очень рада, что Джо спас своего кота. Я ни о чем не жалею, Хью, и ничего не боюсь. Только как-то тоскливо… — Она тяжело вздохнула. — Все-таки это был хороший мир, даже несмотря на то, что в нем я была не очень-то счастлива.

— Не плачьте.

— Я не плачу. Это не слезы. Это пот.

— О, да… конечно.

— Просто невыносимо жарко. — Она вдруг завела руки за спину. — Вы не против, если я сниму бюстгальтер? Как Карен. Он буквально душит меня.

— Пожалуйста. Дитя мое, если вам так будет легче — снимайте. Я на своем веку нагляделся… так что вид обнаженного женского тела меня не шокирует.

Он посмотрел на счетчик, затем на термометр и еще больше отвернул вентиль на баллоне.

— В принципе, я мог бы запасти вместо кислорода сжатый воздух. Мы могли бы тогда курить. Но, честно говоря, я меньше думал об охлаждении жилища, чем о его обогреве, — он, казалось, совершенно не обращал внимания на ее наготу, — хотел придумать печь, в которой использовался бы зараженный воздух, не причиняющий при этом вреда обитателям убежища.

— Вы и так все замечательно оборудовали. Я никогда даже не слышала об убежище с запасом воздуха. Ваше, вероятно, единственное. Вы — настоящий ученый. Верно?