Свободное владение Фарнхэма

Хью достал блокнот, где были записаны количество пройденных шагов и курсы по компасу, и что-то подсчитал.

— Да. Хотя, возможно, небольшая погрешность вычислений.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Дьюк.

Хью взглянул на небо.

— Ничего я не думаю. Дьюк, скоро наступит ночь?

— Полагаю, часа через три. А за горами солнце скроется часа через два.

— Сюда мы добирались два часа, но назад вернемся значительно быстрее. У тебя есть сигареты?

— Найдутся.

— Можешь дать мне одну? С возвратом, разумеется. Выкурим по одной, тогда можно и возвращаться. — Он огляделся. — Место здесь открытое, так что медведь вряд ли сможет подкрасться к нам незамеченным.

Хью положил ружье возле себя, затем, сняв пояс, уселся на землю. Они закурили.

— Отец, ты холоден, как рыба. Ничто тебя не удивляет.

— Ты считаешь? Вовсе нет. Просто я раньше так часто всему удивлялся, что постепенно приучил себя не делать этого.

— Это не у всех получается.

Некоторое время они курили молча. Дьюк сидел, Хью улегся на траву. Он был в полном изнеможении, и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы им никуда не нужно было возвращаться.

— Кроме того, — прервал молчание Дьюк, — ты очень любишь издеваться над людьми…

— Может, ты и прав, если по-твоему то, что я делаю, — издевательство. Все всегда делают только то, что им хочется, то что их «радует», — в пределах собственных возможностей. И если я меняю спущенное колесо, то только потому, что меня это радует больше, чем бесполезное сидение на шоссе…

— Не нужно утрировать. Тебе просто нравится издеваться над мамой. Ты и меня любил в детстве шлепать за малейшую провинность… пока мать не топнула ногой и не заставила тебя прекратить это…

— Нам пора двигаться, — перебил его отец.

— Еще минуту. Я хочу кое-что тебе сказать. Не беспокойся, мы не опоздаем. Мне нужны считанные секунды, — торопливо заговорил Дьюк.

Хью выпрямился.

— Что такое?

— А вот что! Твоя роль отважного капитана окончена!

Он дал отцу сильную затрещину.

— Это тебе за издевательство над мамой!

Он ударил еще раз, на этот раз с другой стороны и гораздо более сильно — так, что сбил отца с ног.

— А это — за то, что ты приказал ниггеру наставить на меня ружье!..

Хью Фарнхэм лежал совершенно спокойно.

— Не «ниггер», Дьюк. Негр.

— Он для меня негр только до тех пор, пока знает свое место. А то, что он прицелился в меня, делает его поганым ниггером. Можешь встать. Больше тебя бить я не собираюсь.

Хью Фарнхэм поднялся.

— Надо идти обратно, — невозмутимо произнес он.

— И это все, что ты хочешь мне сказать? Давай, давай. Можешь тоже меня ударить. Отвечать тебе я не стану.

— Нет.

— Я не нарушал клятвы. Я ждал момента, когда мы покинем убежище — продолжал Дьюк.

— Согласен. Кто пойдет первым? Я? Мне кажется, так будет лучше, — произнес Хью.

— Уж не думаешь ли ты, что я боюсь выстрела в спину? Отец, пойми, я просто должен был сделать это!

— Неужели?

— Да, черт возьми. Чтобы не потерять уважение к самому себе.

— Хорошо. — Хью взял ружье и пошел вперед.

Некоторое время они шли молча.

— Папа? — наконец проговорил Дьюк.

— Слушаю, Дьюк.

— Прости…

— Забудем об этом.

Вскоре они добрались до ручья, нашли то место, где переходили его вброд. Хью торопился, так как быстро темнело.

Дьюк снова догнал его.

— Ответь мне еще только на один вопрос, папа. Почему ты не назначил поварихой Барбару? Ведь она чужая нам. Зачем тебе надо было снова подковыривать мать?

Задумавшись, Хью ответил:

— Барбара теперь нам не более чужая, чем, например, ты, Дьюк, а готовка — единственное, что умеет Грейс. Или ты считаешь, что она должна была бы бездельничать, в то время как все остальные вкалывают?

— Нет. О, естественно, все мы должны быть чем-нибудь заняты — само собой разумеется. Но зачем же издеваться над ней при посторонних? Ты понимаешь меня?

— Дьюк, весь последний год я занимался каратэ по три раза в неделю.

— Ну и что?

— Просто больше не пытайся драться со мной. Проще будет выстрелить мне в спину.

— Вот как!

— Да, а пока ты не решишься застрелить меня, тебе придется мириться с моим лидерством. Впрочем, можем устроить выборы.

— Ты согласен на это? — удивился Дьюк.

— Мне ничего другого не остается. Возможно, группа предпочтет тебя. Твоя мать точно будет за тебя. Возможно, и твоя сестра тоже. А вот что касается мнения Барбары и Джо, то тут ничего нельзя сказать наверняка.

— А как же ты, отец?

— Лучше я не буду отвечать тебе на это вопрос: я ничего тебе не должен. Но до назначенных тобою перевыборов ты, дав клятву, обязан сознательно подчиняться мне.

— Ну, ты и учудил — сознательно подчиняться! Надо же!

— В нашем положении иначе быть не может. Я просто не в состоянии то и дело подавлять мятеж — а их с твоей стороны было уже два, да и твоя мать страдает отсутствием дисциплины. На таких условиях не может действовать ни один руководитель. Поэтому я могу принять от тебя только сознательное подчинение. Оно включает в себя и невмешательство с твоей стороны в то, что ты назвал «издевательством».

— Но, послушай, ведь я же сказал тебе, что я… — начал было Дьюк.