Свободные родители, свободные дети

Каждый раз, когда я заставляю себя терпеть «творческие» потуги Дэвида и выслушиваю, как он бренчит на рояле, у меня начинает болеть голова. Через час я уже ору на всех и отправляю Дэвида спать раньше, чем следует. Он уходит весь в слезах и не понимает, что происходит.

Каждый раз, когда Джилл вынуждает меня купить ей пару туфель, которые ей не нужны, по дороге домой я разражаюсь длинной, нервной лекцией о вреде расточительности. Джилл возвращается домой обиженной, надутой и начинает приставать к братьям.

То же самое происходит и с Тедом. Как-то раз он не поехал на рыбалку, чтобы съездить с детьми в парк развлечений. Энди стал жаловаться на то, что Тед «злой» и не позволяет еще раз прокатиться на «американских горках». Тед шлепнул его с неожиданной силой. Энди заплакал. Я разозлилась на Теда за его несдержанность. Джилл спросила, не собираемся ли мы развестись.

Подобные случаи убедили меня в одном: если атмосфера в семье зависит от чувств родителей, то эти чувства следует защищать. Если мать или отец подвергаются чрезмерной нагрузке, если они страдают и обижаются, то ситуация может выйти из-под контроля. И тогда все самое лучшее превратится в худшее, а худшее станет настоящим кошмаром. Но если мать или отец спокойны, стабильны, держат себя в руках и полны добрых чувств, то они могут справиться с любой, даже самой тяжелой ситуацией. С такими родителями дети чувствуют себя спокойно. Они в хороших руках.

И я решила научиться защищать себя – стоять на страже собственных интересов. Ради благополучия всей нашей семьи я должна точно настраиваться на свои истинные чувства. Мне нужно отдавать не слишком много, забывая о себе. Иногда мне можно быть даже скупой, чтобы проявить большую щедрость впоследствии. Мне нужно защищать свои интересы, поскольку в них источник моей силы – а следовательно, источник силы всех членов моей семьи.

Я по-новому стала воспринимать собственную ценность. Я стала считать себя драгоценным механизмом, исполняющим жизненно важную функцию, сложным, деликатным инструментом, с которым следует обращаться с осторожностью и любовью.

Даже больше! Я превратилась в пчелу-царицу – нервный центр, от которого зависит вся колония, силу, которая определяет жизнь всего улья. И не приведи Господь пренебречь интересами Царицы!

Подобные необычные мысли начали влиять на мое поведение. В прошлом, когда я сосредоточивалась на собственных потребностях, то всегда делала это из духа противоречия («Я тоже человек. У меня тоже есть права»). Теперь же я защищала себя с твердой уверенностью. Мои действия были направлены не только на меня. Я защищала интересы всей семьи.

Я заметила, что практически перестала оправдываться и смущаться. Раньше я могла сказать: «Мне так жаль, дорогой. Я знаю, что обещала купить тебе сегодня новую перчатку для бейсбола, но я весь день разбирала вещи в шкафах и страшно устала. Позволь мне немного полежать, а потом посмотрим, как я буду себя чувствовать. Хорошо?»

Представляете! Взрослая женщина говорит ребенку «позволь мне»!

Представляете! Мать просит у сына разрешения полежать, чтобы не рухнуть без сил!

Представляете: взрослый человек передает свое благополучие в руки ребенка! Впрочем, должна признаться, что даже это уже прогресс. Раньше, если уж я давала обещание, то исполняла его, несмотря на любую усталость. А как иначе могла поступать «хорошая мать»?

Теперь я оглядывалась на обе стадии своего развития и радовалась, что они остались позади. Теперь я перешла на иной уровень. Теперь я жила по другим установкам:

«Объяснения не нужны».

«Извинения не уместны».

«Защита моей семьи начинается с защиты себя».

Теперь я говорила по-другому: «Дорогой, у меня плохие новости для нас обоих. Я собиралась поехать купить тебе новую перчатку для бейсбола, но понимаю, что не смогу этого сделать. Надеюсь, я смогу освободиться в пятницу или субботу. Какой день тебе больше подходит?» И даже если сын начинал протестовать, я не терзалась сомнениями. Я совершенно спокойно повторяла: «В пятницу или субботу?» Еще один крик – и я просто уходила. На родителей кричать нельзя.