Свободный

– Фас, малыш. Разорви этого ублюдка, – рычу, толкая Ари на Мартина. Лицо мужчины бледнеет, когда собака злобно лает и несётся на него. Я хочу увидеть, как Ари вцепится в него. Хочу, чтобы ему было больно так же, как больно Дугласу всё это время.

– Ты придурок! Убери собаку! – орёт Мартин, заскакивая на стол.

– Нет. Я предупреждал тебя. Марать руки о тебя я не буду, но у нас есть пёс, который защищает нашу семью. И ты её враг.

– Блять, убери грёбаную собаку!

Ари лает и запрыгивает на стул, намереваясь вцепиться в ногу Мартина.

– Ты можешь убежать и забыть сюда дорогу, Мартин, или получить то, что заслужил.

Спокойно наблюдаю, как он спрыгивает со стола и несётся к двери. Успеваю схватить лающего Ари за ошейник и притянуть к себе.

Мартин оборачивается.

– Он мой, – бросая это, выскакивает за дверь.

– Это мы ещё посмотрим, – шепчу, садясь на пол.

Ари продолжает лаять, и я притягиваю его к себе. Сейчас в моей крови сильнейший адреналин. Меня трясёт, и я стараюсь успокоиться, поглаживая собаку. Я не знаю, что мне делать теперь. Мартин вряд ли отступит. Придётся поговорить с Дугласом. Да и выбирать между нами это глупо. Так ещё его свадьба, новая квартира, ложь. Всё это подавляет любую попытку найти оправдания. Это подавляет меня.

Так и сижу на полу, Ари уже давно лежит рядом, а я машинально глажу его. В таком состоянии меня и обнаруживает Дуглас. Когда он входит, то я равнодушно поднимаю на него взгляд.

– Что здесь случилось? – кричит он, оглядывая перевёрнутые стулья, разбитые бокалы, которые скинул Мартин ногами, когда прыгал.

– Ничего. Я сейчас приберу. Ужин будет позже, – сухо произношу, поднимаясь на ноги.

– Тьяго, какого, мать его, хрена здесь произошло? – Дуглас хватает меня за руку, но я зло вырываю её.

– Твой любовник приходил, чтобы указать мне на дверь, – честно говорю я. – Мартин. Он не намеревается тебя оставить и пытался угрожать мне. И также он сообщил мне о радостной новости. Ой, Дуглас, я тебя поздравляю с помолвкой. Надо же, а чего же это мы шампанское не открыли?

Бросаю на него ядовитый взгляд. Кажется, моё терпение лопается. Дуглас отшатывается от меня и сглатывает.

– Он не открыл мне Америку. Я увидел газету, от которой ты меня прятал всё это время. А я идиот посчитал, что ты так заботишься обо мне. Все эти прогулки, проведённое вместе время и закупки продуктов, отказ от обеда и удержание меня здесь. Ты даже Ари притащил сюда, чтобы я был зависим от тебя. У меня нет слов, Дуглас. И я не понимаю, за что ты так к себе жесток. Не ко мне, к себе. Снова. – Разочарованно смотрю на него, но он ничего не говорит. Обхожу его и снова включаю плиту.

– Я должен жениться на ней. – Раздаётся его низкий голос у меня за спиной.

– Должен? Нет. Ты никому и ничего не должен. Я знаю многих людей, которые остаются холостыми всю свою жизнь, и это никак не влияет ни на их рейтинг, ни на репутацию и авторитет. Ты просто ведомый. И настолько боишься самого себя, что поддался им. Но это твоё право. Хочешь, делай, мне всё равно. – Пожимая плечами, перчу мясо и хватаю щипцы.

– Я никому не поддавался. На меня давить бесполезно. Это нормально, что мужчина хочет жениться на женщине!

– Ты гей, – напоминаю ему. – Для тебя это, в принципе, ненормально. И делаешь ты это под давлением общества, своей семьи и Мартина. Ты не можешь снять с себя эти цепи, а у меня нет таких кусачек, чтобы разорвать их. Я не высказываю тебе претензии, Дуглас. Это твоя жизнь. Твоё решение. Я его принимаю. Ты мог мне довериться и сказать раньше, вот и всё.

– Ты, блять, высказываешь мне претензии! Ты закатил истерику…

– Сейчас ты орёшь, Дуглас. Не я. Чего ты добиваешься? Что хочешь услышать? Скажи, и я это произнесу. Мы закончим на этом, и я удалюсь в комнату для прислуги. – Бросаю на него злой взгляд. Он должен сейчас промолчать, чтобы конфликт не разросся. Но это Дуглас…

– Я женюсь на ней, ясно? Я не буду больным! Я буду нормальным! – Он обвинительно указывает на меня пальцем. На этом всё.

Выключаю снова плиту и делаю глубокий вдох.

– О чём я и говорил. Ты слушаешь Мартина, ведь он то же самое сказал мне. Он убеждает тебя в болезни, напоминает о том, что твой отец презирал тебя за то, что ты гей. Мартин каждый раз давит на тебя, и вот твоя слабость. Ты боишься признаться себе, что это не болезнь. Ты боишься. Ты трус, Дуглас.

– Заткнись. Не смей мне говорить о трусости, когда ты сам нёсся ко мне за помощью от насильника. Не смей убеждать меня в том, что ебаться в жопу это нормально! Нет, блять! Это ни хрена ненормально для мужчины! Ты дрянь, такая же, как и все пидоры! Это отребье мира! Ты…

Подскакиваю к нему и толкаю в грудь. Ари возмущённо лает.

– Тебе надо закрыть рот прямо сейчас, потому что ты тоже пидор. Ты тоже дрянь, отребье и ничтожество, как я и Мартин! Но это не болезнь! Это не болезнь, Дуглас! Тебя заставили ненавидеть себя и меня, потому что им это выгодно. Они могут тобой манипулировать вот так, напоминая, как тебя ненавидел отец. Ты сам виноват в этом. Нет, не смей…