Свободный

– Дуглас, нет. Дело не только в тебе, но и во мне. Я обуза для всех. Посмотри, сколько людей я тяну в дерьмо вместе с собой. Мне стало стыдно за то, что я никчёмный, да ещё и пропагандирую свободу желаний, когда сам не могу быть таким. Посмотри, сколько из-за меня проблем. Не всем людям суждено жить, кому-то нужно умереть ради большего. Ты моё большее и мои друзья. У меня ничего не получается. Ничего, Дуглас. И это я не имел права говорить тебе тогда всё это, но это моё сердце. Я волнуюсь за тебя. Хочу, чтобы ты был счастлив. Не могу видеть тебя таким. И если для этого я должен поехать в Колумбию и посмотреть в лицо своим страхам, то сделаю это. Я не имею права учить тебя или кого-то ещё, пока сам не сброшу груз прошлого. Моя жизнь началась с обмана и побега, и всё время меня толкают назад, чтобы я, наконец-то, решил эту проблему. Всё указывает на то, что я обязан поехать домой и встретиться с братом. Пусть он убийца, но он мой брат. Если у него осталось сердце, он меня отпустит, и тогда я вернусь. Свободным вернусь, а если и нет, то мне не жаль. Но хотя бы у тебя будет шанс прекратить ненавидеть себя. Я тебя…

– Сэр, вам нужно пройти в самолёт, – перебивая, работница аэропорта обрывает его речь, и он кивает ей.

– Нет, Тьяго. Нет, смотри на меня. Ты должен остаться. Здесь со мной. Тьяго, ты мне нужен…

– Зачем, Дуглас? Скажи мне, зачем?

Открываю рот, чтобы ответить, но я ни черта не знаю, что говорить. Все слова пустые. Их следовало раньше произнести. Да мне следовало врезать раньше, чтобы всё встало на свои места.

– Прощай, Дуглас. Я верю тебе, и ты выполнишь свои условия. Не закрывайся от того, кто тебя снова полюбит. Я не боюсь, и ты не бойся. Ты будешь счастлив. Будешь любим и научишься любить сам. Ты не больной, Дуглас. Ты особенный. Ты эксклюзивный. Помни об этом. И прошу тебя, не выбрасывай Ари на улицу. Умоляю тебя, найди ему хороших хозяев. Вы оба заслужили, чтобы иметь тех, кто вас обнимет…

– Нет… нет, Тьяго! Не смей выключать телефон! Тьяго!

Моё сердце, когда-то замёрзшее и твёрдое, грубое и злое, болит. Оно стучит в горле. Оно стучит, глядя на то, как единственный человек, который разглядел его, уходит навсегда.

Навсегда.

Это слово ударяет меня. Даёт хорошую пощёчину. Отрезвляет.

Оглядываясь, вижу людей, напряжённо наблюдающих за мной. Кто-то осуждает меня. Кто-то кривится. Кто-то заинтересован тем, что я буду делать дальше. И среди них нет тех самых глаз, которые каждую минуту обнимали меня.

Сглатываю, ужасаясь от того, что я наделал, и опускаюсь на пол, смотря на самолёт. Верчу в руках телефон, и раз уж Тьяго не боялся, то я обязан сделать всё, чтобы доказать ему – не нужна мне жертва, мне нужен он.

«Зачем? Ты спросил зачем ты мне? Я не знаю, Тьяго. Не могу точно сказать, что со мной, но ты первый человек, которого я боюсь потерять. У меня были разные мужчины, но не было тебя. Я последний мудак, но с тобой я имел шанс стать другим. Зачем мне счастье, если только ты мог его создать внутри меня? Зачем мне быть свободным, если нет рядом человека, с которым я улыбался? Зачем мне быть любимым другим, если мне хорошо, когда любишь ты? Зачем мне учиться любить кого-то заново, если я люблю тебя? Да, думаю, я люблю, потому что сейчас подыхаю от страха. Я верну тебя. Живого или мёртвого. Я верну тебя домой. Я верну свою свободу. Она это ты. Ты мой единственный шанс любить кого-то и быть любимым. Ты украл у меня этого человека, и я верну его. Я верну…»

Глава 46

Дуглас

Самолёт рейса «Нью-Йорк – Кали» успешно взлетел с задержкой на шестнадцать минут. Я видел это собственными глазами. Жёлтая футболка улетела вместе с ним. Всё улетело вместе с этим самолётом, а я остался сидеть на холодном полу один.