Свободный

– Уверен? – усмехаюсь, прищуриваясь и смотря, как Дуглас отрезает кусочек и жуёт, кивая, и продолжает пялиться в телефон, лежащий на столе.

– Это не суп, значит, вкусно.

– Суп – это самая лучшая еда после алкогольного отравления. И сегодня на обед он тоже будет.

– Даже не думай. В моём кабинете до сих пор воняет этим супом, и я его видеть уже не могу. Я не испытываю никакого похмелья и требую нормальную еду. Хочу кусок мяса. Будет суп, я залью его тебе в задницу, – указывая на меня вилкой, грозится он, не поднимая взгляда. Вообще не смотрит на меня, бросая свои эти предостережения. Никакого внимания. Может ему стыдно за вчерашнее? Думаю, да. Но зачем он это делал, раз теперь стыдится. Да и понимать, что Дуглас умеет испытывать стыд за что-то, для меня просто нонсенс. Я должен выяснить, почему он целовал меня и сказал, что я его.

– Хорошо, будет мясо и свежий салат. – Иду на уступки.

– Прекрасно.

– Хм, извини меня за то, что ночью… я кричал.

Руки Дугласа замирают в воздухе, и он, наконец-то, поворачивает ко мне голову.

– Ты кричал? – удивлённо переспрашивает он.

– Да. Кошмары. Помнишь же?

– Надо же, я не слышал. Спал прекрасно. – Пожимая плечами, возвращается к завтраку и к своему чёртовому телефону.

– Правда? А где ты спал? Конкретно?

– Странные вопросы, Тьяго. Но я спишу это на то, что тебе вновь снились кошмары, и, видимо, у тебя плохое настроение из-за этого. А моё – замечательное, поэтому не порть его.

– Ты со столом разговариваешь или со мной, Дуглас? Нормальные, воспитанные люди всегда смотрят на собеседника, – возмущаюсь я.

Раздражённо цокая, откладывает приборы и убирает телефон в карман брюк.

– Мне повторить теперь всё, глядя тебе в глаза? – цедит он сквозь зубы.

– Нет, но я хочу знать кое-что, Дуглас. Этой ночью…

– Всё, что было ночью, останется там же. Не слышал про правило ночных посиделок? Теперь услышал. Аппетит ты мне всё же испортил, – фыркая, Дуглас поднимается со стула, но я не собираюсь его отпускать на работу просто так.

– Ты был у меня. Ты слышал, что я кричал, Дуглас. Ты пришёл ко мне и успокоил меня. И я чувствовал… ты поцеловал меня. В шею. Ты поцеловал меня и спал со мной, пока не сбежал к себе и не опоздал к завтраку. Зачем? Почему ты так поступил со мной? За что? Я никогда к тебе не проявлял симпатию, верно? Верно. Я никак не демонстрирую того, что я гей, а вот ты берёшь и приходишь ко мне ночью, чтобы успокоить. Обнимаешь меня, хотя презираешь и откровенно терпеть не можешь. Скажи, зачем ты это делаешь? – Опираясь руками на стол, требовательно смотрю на Дугласа.

– Тьяго…

– Нет, я ещё не закончил. Если ты решил, что будет весело поиздеваться надо мной и поиграть в гея, то уволь. Мне натуралы не нужны, и с ними я не связываюсь. Пробуй с кем-то другим, но не со мной.

– Ты в своём уме? Что за чушь ты несёшь? Ты обкурился или у тебя нехватка секса, Сантьяго?! Ты хотя бы представляешь, в чём меня, вообще, обвиняешь? Запомни – я самый настоящий натурал. У меня есть женщина, с которой я сегодня планирую провести время и вскоре сделаю ей предложение. Я женюсь на ней. И никогда, слышишь, никогда даже не смей произносить подобное в моём доме? Я ни разу тебя не целовал! Господи, Сантьяго, меня сейчас стошнит! Держи свои яйца подальше от меня, понял? Ещё раз приблизишься ко мне или сократишь хоть на дюйм вот это расстояние, то я тебя убью. Клянусь, что убью тебя. Такого идиотизма в моей жизни ещё не было. И я не намерен терпеть твои сексуальные фантазии, а особенно знать о том, что в них присутствую я. Гадость какая! И я запрещаю тебе привозить мне еду сегодня. Не хочу… чёрт, дерьмо. Ты дерьмо, Тьяго. Ты испоганил не только моё настроение, но и желание, чтобы ты, вообще, на меня работал. Извращенец заднеприводной! – Дуглас со злостью смахивает всю посуду со стола, и я отскакиваю от него.

– Ты что, действительно, считаешь, что я гей?! Посмотри на меня! Я, Дуглас Бейкер, решил упасть так низко? Опуститься до помойного ведра, как ты? Считаешь правильным говорить о том, кто ты такой, вот так открыто? Нет и ещё раз нет. Это противно для всех. Нам, нормальным людям, гадко приближаться к вам. Вы разносчики инфекции и заболеваний. Вы разносчики дерьма. Я презираю таких уродов, как ты. Твоя прерогатива вылизывать дерьмо. Сосать. Так вот и соси, но даже не смей приближаться ко мне в ближайшие дни, уяснил? Я тебя прикончу, если ты это сделаешь. Видеть тебя не хочу. Ты жалкий, конченный пидор, – выплёвывая каждое слово, Дуглас указывает на меня пальцем, и на его лице такое отвращение. Раньше оно тоже было, но сейчас его, правда, стошнит. Его даже трясёт от злости. А я, шокированный его тирадой, молча стою. Снова стою, как идиот, и сношу очередное гадкое оскорбление.