Свободный

– С этих пор, Сантьяго, прежде чем посмотреть на меня, ты будешь мыться. Весь. Полностью. Мне противно думать о том, как часто эти пальцы, которыми ты трогаешь мою еду, были в чьей-то заднице, а этот рот, посмевший открыться в моём присутствии, облизывал чей-то член. Ты омерзителен. И я терпел тебя очень долго, Сантьяго. Я пытался быть толерантным, но моё терпение закончилось. С меня хватит. Я запрещаю тебе встречаться с кем-либо, пока ты работаешь на меня. Не выполнишь моё требование, ставшее номером один, на кол тебя посажу, ведь ты любишь, когда тебя имеют. Вот поимеет тебя дерево, чтобы ты никогда в своей жизни не позволял себе мечтать о том, что тебе недоступно. Мудак говняный. – Смерив меня уничтожающим взглядом, Дуглас разворачивается и выходит из квартиры, хлопая дверью так, что я подпрыгиваю от страха. Кажется, даже стены вздрогнули вместе со мной.

Горько вздыхаю, опускаясь на пол, и собираю осколки. Молча и даже не плача, машинально собираю в мусорное ведро всё, что разбил Дуглас, и вместе с этим выбрасываю и свою гордость, и всю уверенность в том, что не безумный извращенец, и даже свою бесстыдную привычку признаваться всегда, что я не такой, как многие. Я гей. И зачастую встречаюсь с осуждением, хотя открытых геев, как я, стало намного больше, чем раньше. Но не все готовы принять нас, а мы ничего плохого не делаем им. Сажусь на пол и так противно от самого себя. Как будто Дуглас окунул меня головой в унитаз, и я сижу, обтекая и воняя дерьмом. Воняю не только нетрадиционными предпочтениями, но ещё и смуглой кожей, другой национальностью и иными взглядами на жизнь. А самое страшное то, что мне стыдно. Стыдно снова и снова, раз я позволил своим чёртовым, ненужным и нежеланным фантазиям заставить себя поверить в невозможное. О чём я думал? Не знаю. Но всё было так реально. Так по-настоящему.

Мою пол и обхожу квартиру, ища хотя бы одно, единственное подтверждение того, что я не сошёл с ума окончательно. Ничего. Одежда Дугласа в корзине для белья. Она относительно чистая. Но я хочу верить в себя. Хочу думать, что не больной, но всё против меня. Всегда против меня. А теперь ещё и выдал себя так глупо. Дуглас вряд ли простит меня, да и теперь, вообще, выгонит. Куда мне идти? Я так и не получил денег. Хотя о деньгах я не особо-то и думаю. Дуглас стал частью моей жизни, и это плохо. Самое противное видеть в его глазах лютое отвращение ко мне и слышать эти слова, которые ранят. Его слова всегда ранят меня намного сильнее, чем высказывания других людей.

Прибравшись в квартире, лишённый возможности извиниться перед Дугласом за то, что я придумал себе из-за эмоций, пережитых вчера, собираю пакет с одеждой и несу её в химчистку. Получаю чистую одежду, возвращаюсь, очень бережно развешиваю её и всё же продолжаю надеяться на что-то хорошее.

В обед мне приходит сообщение от Бенжа с вопросом о том, где я. Мы договорились с ним о встрече в его обеденный перерыв, а я забыл. У меня вылетело из головы, что я обещал встретиться с ним сегодня после того, как доставлю еду Дугласу. Но еду я не принёс, да и злить его сильнее тоже не хочется. Извиняюсь перед Бенжем и говорю, что очень занят и не успел его предупредить. И в то же время обида наполняет разум. Почему я должен лишать себя нормального человеческого отношения и общения из-за того, что нечаянно принял свою фантазию за реальность? Дуглас мог просто сказать мне об этом как-то иначе, сославшись на то, что это был мой сон. Не унизить, не вывалять в грязи и не вымазать в дерьме, как сделал это он. Я, правда, никогда не стеснялся того, что я гей, и не виноват в этом. Не я выбрал для себя такой набор генов. Я пытался… клянусь, когда мне было пятнадцать, пытался встречаться с девушками, но ничего к ним не испытывал. А вот взглянув на привлекательного мужчину, сразу же возбуждался. Разве можно обвинять меня в этом, если я не специально стал вот таким? Нет. Никто прав на подобное не имеет. Я не убиваю людей, не обворовываю и не насилую их. И теперь мне стыдно за всё. Стыдно за то, что я такой слюнтяй, но другим тоже быть не могу. Наверное, я уже списанный товар в этом мире. Мусор, который всегда будет жить в помоях.

К восьми часам вечера мои нервы уже на пределе. Дуглас должен скоро вернуться домой, и я, надеясь на то, что он придёт, приготовил его любимое мясо, нарезал свежие овощи и даже сварил компот из свежих фруктов. Сделал десерт для него и, пересилив себя, поставил на стол бутылку виски, подготовил лёд, лимон и бокал.

И я жду. Каждую минуту жду, когда откроется дверь, а она всё так же плотно закрыта. Жду. Еда остывает. Лимон уже заветрился. На часах полночь. Дугласа нет. Его нет и в час, и в два. Я убираю еду. Мою стол и раковину. Выключаю свет в столовой и сажусь в гостиной, расставив алкоголь и лимон для Дугласа на журнальном столике.