Свободный танец в России. История и философия

Выступать Исаченко с ученицами начала в 1912 году, а уже в феврале следующего года она организовала в Тенишевском училище вечер, на который пригласила В. Э. Мейерхольда и А. Я. Головина. С 1915 года она открыла коммерческую «Школу пластики и сценической выразительности». Преподавали в ней пластику, ритмическую гимнастику, мимику, хоровое пение и декламацию; готовили актеров театра, но принимали также вольнослушателей и детей. Плата за обучение была высокой — двести рублей в год, — а значит, в числе ее учеников были не обязательно талантливые, а те, кто мог себе это позволить[466]. После революции Исаченко с пятью ученицами эмигрировала в Белград; там они влились в труппу местного театра оперы и балета. В 1923 году Исаченко участвовала в постановке авангардного балета «Тысяча вторая ночь» — в нем ей принадлежал хореографический рисунок роли «Сентиментальность»[467]. До 1927 года она с труппой гастролировала по Европе, затем осела в Берлине, а в начале 1930‐х переехала в Париж. В мае 1935 года парижская студия Исаченко участвовала в смотре, организованном журналом «Международный архив танца». В выпуске журнала, посвященном этому событию, есть и ее статья с апологией «естественных» движений по Дельсарту и Дункан.

«Студия пластического движения» Зинаиды Вербовой

Зинаида Давыдовна Вербова (по разным данным, 1901–1970 или 1898–1968) еще девочкой поступила в студию Клавдии Исаченко и после революции уехала с ней в Белград. Однако в 1920 году Вербова вернулась и вскоре создала в Петрограде свою студию. Ее идеал — «передать эмоции выразительным движением, соответствующим данной музыке» — был типичным для дунканистов. Учебный план включал не только пластику, ритмику, акробатику, характерный танец, но и теоретические предметы — анатомию, биомеханику (как научную дисциплину), историю танца и костюма. На занятиях движением она много внимания уделяла развитию мягкости и равновесия[468]. Ставили популярные тогда танцы на античные и ориенталистские темы: «Будда», «На берегу Ганга», «Анитра», «Саломея». На фотографиях студии — вакханки в венках, сатиры в коротких туниках, композиции со скульптурных рельефов.

В 1925 году от студии Вербовой отпочковалась группа учениц во главе с Е. И. Мербиц; вплоть до 1936 года они выступали с театрализованными постановками в клубах и «садах отдыха»[469].

Последний раз студия Вербовой упоминается в 1928 году в отчете о совещании хореографов, деятелей РАХН и чиновников от искусства по поводу отправки российской делегации на конгресс в Эссен. В надежде найти финансирование для этой поездки Вербова показала на совещании свои работы, но поддержки — как, впрочем, и руководители других студий — не получила. С 1929 года она занималась художественно-постановочной работой в кружках самодеятельности, а с 1936 года при ее участии в Институте физкультуры была создана специализация по «художественному движению».

Художественное движение в Институте им. П. Ф. Лесгафта

В отличие от Вербовой, две другие ученицы Исаченко — Анастасия Невинская и Роза Варшавская — не последовали за ней в эмиграцию. К ее стилю они относились критически: им не нравилось, что у Исаченко так называемая естественность превращается в свою противоположность — вычурность, искусственность жеста. Оставшись в Петрограде, девушки какое-то время занимались в Институте ритма, который после Волконского возглавила Н. В. Романова, но пришли к заключению, что и ритмика для воплощения дункановского идеала — «эмоционально-насыщенного музыкального движения» — не подходит. И тогда они создали собственную «методику музыкально-пластических этюдов». Правда, у Невинской (она скончалась в 1934 году) своей студии не было, а Варшавская преподавала художественное движение только во Дворце пионеров[470]. Однако обе они сотрудничали с Ленинградским областным советом физической культуры и Институтом им. Лесгафта; Невинская начала преподавать там ритмику еще в 1918 году.