Сводница

Я знала, как погибла его жена. Сейчас я знала все и даже больше. Знала и то, что однажды один из детей, выживших благодаря лорду, спасет жизнь Луизе. Другой стал убийцей и уже унес несколько жизней. Третий талантливый начинающий доктор, а четвертый… Множество судеб, каждая из которых стоит того, чтобы ее нить вилась. Вот только нить герцогини Роберты Беверли прервалась из-за принятого ею же решения. Она хотела соответствовать мужу, хотела доказать, что тоже на что-то годится, хотела внедриться в секту и предоставить супругу данные о руководстве, чтобы раз и навсегда уничтожить несущую вред организацию. Вот только противник оказался умнее…

Жены не стало, остался псевдоним — Роберт Беверли. Именно он напоминал лорду, для чего он вообще работает. Именно он каждый раз напоминал, какую цену ему пришлось заплатить, чтобы флоссианцы могли спать спокойно. Вот только его жертву никто не оценит, ведь такие как он всегда остаются в тени. Такие как он и есть тень.

Осознав, вспомнив, поняв и приняв, я не решилась стать еще одним тягостным воспоминанием, еще одним шрамом в его душе. Этот сильный духом и телом мужчина заслужил любовь. Он заслужил быть счастливым.

— Между работой и семьей я выберу семью. Я выбираю тебя, Присцилла.

— Хорошо, — улыбнулась, находя его губы. — Хорошо.

— Это значит, ты согласна?

— В конце концов, ты уже меня обесчестил и только поэтому обязан жениться.

— Ты моя — помнишь?

Какой толк в том, что тебе известны все знания мира, если ты не знаешь мотивы и мысли одного единственного человека. В тот миг в обсерватории, когда лорд выжег мою память, он не прощался. И, зная его силу воли, подозреваю, мог меня остановить, но не стал. Он выжег мою память, чтобы сберечь, чтобы, когда все закончится — жениться. Мой рыцарь на черном аккасинце!

— Сложно забыть, когда напоминают с завидным постоянством.

Сама не заметила, как мы оказались наверху. На тонкой грани, покрытой пеплом и рассыпающейся под ногами, что отделяет бездну огненного духа от бывшей некогда живой земли…

Андреас и Эггер смотрели на нас огромными глазами, не веря в происходящее. Судя по лицам, они давно отринули надежду на наше возвращение. Ведь нельзя окунуться в источник и выжить.

Выжила ли я? Несмотря на грустную улыбку, я все помнила…

Я помнила прошлое, знала настоящее и видела будущее.

— При, — Андреас замер, не в силах пошевелиться.

— Да, я знаю. И не стоит, потому что это мой выбор, — он открыл рот, но я снова перебила. — Понимаю, что младшая, но младшая не значит неразумная, — брат сдвинул брови и прищурился. — Перестань пугать меня взглядом, не прыгни я в вулкан, Ангариссия бы захватила Флоссию в течение недели и, поверь мне, ты не захочешь увидеть мир, в котором магия подконтрольна ангарисскому королю и выдается только за особые заслуги тем, кого он сочтет нужным. Сначала Флоссия, затем другие королевства. Одно за другим. Мировое господство, восстание духов четырех стихи, гибель всего живого… Был такой вариант развития событий, не выкинь я железяку из жерла.

Лица присутствующих вытянулись, а я закрыла рот. Вряд ли стоит рассказывать всем и каждому, как источник меня изменил.

Передернула плечами, когда перед глазами вновь поплыли страшные картины. Смогу ли я жить с такой ношей?

Увы. Как оказалось, выбора у меня не было. Рэйнард пытался выжечь мои новые знания, но вместо этого страдал сам. Любая попытка воздействовать на них отдавалась болью во всем его теле. После третьей попытки я перестала пытаться и окунулась в депрессию.

Меня осматривали и терзали все, кому не лень и Рэйнард, увы, не мог этому помешать. Все же единственный случай, когда кто-то смог окунуться в источник и выжить. Выжить. Только что это за жизнь? Меня осматривал магистерский совет и гильдия королевских магов, маги других королевств и даже межсоюзный ковен. Я с грустной улыбкой глядела в их глаза и могла рассказать каждому, что ждет их в следующую секунду, в следующий час или день. Я могла сказать, когда они умрут или как им этого избежать. Могла. Но не говорила. Молча принимала судьбу. Невозможно спасти всех, а выбирать, кого спасать, а кого из-за этого обречь на страдания — значит мнить себя самим огненным духом, значит взять на себя слишком большую ответственность.

Жалела ли я, что вышла из источника? Каждый миг, когда оставалась одна, потому что одиночество обнажало мои собственные страхи. Я не представляла, как жить дальше и все чаще возвращалась к источнику за ответами, но не находила их.

На работу ходила, потому что нужно было ходить, хотя все больше дел забирала Марго, несмотря на стремительно растущий живот. Мы наняли трех помощниц, в результате мое вмешательство в работу сводниц ограничивалось исключительно консультациями и советами по самым важным вопросам, потому что я не могла видеть людей и общаться с ними. Я видела не лица, я видела истории жизни и нити судьбы.