Сводница

Сила Андреаса, Эггера и лордов вернулась в рамки прежних резервов, хотя они отмечали их существенное увеличение. А вот мои силы выросли стократ, только об этом я никому не рассказывала. Тайком я перемещалась через всю Флоссию к вулкану, и мне хватало сил вернуться обратно. Зачем я вообще возвращалась в дом лорда, с которым мы почти перестали общаться?

Просто в один из дней, глядя в кипящую рыжую бездну поняла, что, несмотря на все знания мира, лишь рядом с Рэйнардом я обретаю покой. Лишь рядом с ним эти знания отступают на задний план, лишь рядом с ним существование уже не кажется невыносимой пыткой, лишь глядя в его глаза я не вижу судьбы, а вижу человека. Человека, чей взор навеки погаснет с падением последнего лепестка с вишни. Ведь я не могу вмешаться в его судьбу, его нитей я не вижу…

Сегодня я по обыкновению ужинала в своей комнате в доме лорда, глядя на отцветший сад. Луиза вернулась из пансиона для юных леди и беззаботно гуляла по саду с друзьями, не подозревая, что сегодняшний день заберет у нее отца.

Сегодня вишни отцвели, а замок навеки потеряет хозяина…

Ночью я боялась выходить из комнаты, боялась спускаться вниз, боялась услышать пугающую тишину, которая станет подтверждением…

За семь месяцев я ни разу не вмешалась в чужие судьбы, хотя порой желание было практически непреодолимым. Я подолгу беседовала с огненным духом, глядя в жерло вулкана, хотя, разумеется, мне никто не отвечал. Возможно, я и вовсе сошла с ума, но сила действительно лишала разума и ни единая живая душа в этом мире не была способна понять моих мук.

Невыносимая тишина дома давила тисками…

Я погрузилась в огонь и вновь перенеслась к духу, что проклял меня знанием. Вулкан лениво спал, окутанный черным бархатом ночи. Раскинув руки в стороны, я шла, невзирая на сильнейший ветер, по тонкой кромке его жерла и в сотый раз обратилась к духу:

— Сегодня день, когда ты отнимешь у меня самое ценное. Отнимешь за то, что я спасла тебя.

Остановилась, чтобы посмотреть в бесстыжую лужу кипящей магмы, лениво булькающую, как начинающий закипать суп.

— Зачем ты позволил мне вернуться? Чтобы мучить его? Чтобы мучилась я? Зачем мне знание, которым нельзя воспользоваться? Которое уничтожает меня день за днем?

— Это твой выбор, не пользоваться им, — в моей голове раздался голос. Отлично, Присцилла, приехали. Теперь комната с мягкими стенами и долгие годы одиночества.

— Я не дух огня, чтобы влиять на чужие судьбы! Откуда мне знать, что я не сделаю хуже? Спасу от смерти одного, а в результате погибнут другие! Как я могу сделать такой выбор? Решать, кому жить, а кому умереть?

— Все, так или иначе, влияют на чужие судьбы. Ты и раньше это делала, просто не знала исхода. Сейчас же он тебе известен.

— Единственное, что мне действительно известно — что сегодня я потеряла единственного мужчину, которого люблю. Знаю, что никогда не полюблю вновь. Знаю, что не достойна вершить судьбы. Пожалуйста, забери свое проклятье! Избавь меня от него!

— Хочешь знать, почему я отметил тебя этим даром?

Обхватила себя руками и усмехнулась. Даром? Я проклята…

— Потому что ты достойна. Потому что на земле слишком много зла, а духи, да будет тебе известно, не могут напрямую вмешиваться в судьбы людей. Семь месяцев тебе даны, чтобы осознать и принять свою силу. Любой другой за это время вознесся бы до небес, получил бы мировое господство, возможность решать, кому жить, кому умирать. Любой, но не ты. За семь месяцев ты не вмешалась в судьбы людей ни разу.

— Это говорит о моем малодушии! Ведь я не помогала, когда могла!

— И не сделала ничего к своей выгоде. Почему ты не попыталась спасти мужчину, которого любишь?

— Потому что слаба? Потому что сдалась?

Именно так это и выглядело. В отличие от Рэйнарда, что день за днем встречал меня с улыбкой, что с надеждой ждал за завтраком, обедом и ужином, дарившего подарки и находившего слова ободрения все эти семь долгих месяцев, я не нашла в себе сил даже попытаться его спасти. Да, нити его судьбы я не видела, но ведь могла попробовать!

— Нет. Потому что ты приняла свою судьбу. Приняла и не пыталась ее изменить. Ты, в чьих венах течет первозданная мощь стихии, что по силе равна духам четырех стихий, смирилась и покорилась моей воле. Ты показала, что достойна быть моим продолжением на земле, моим хранителем и пророком. Ты пряльщица судьбы, Присцилла. Смирись с даром, как смирилась с потерей самого ценного. Смирись и осознай, что отныне в твоих руках судьба Флоссии.

— Зачем мне Флоссия без него? Как я смогу сделать хоть что-то хорошее, если сама несчастна?

— Ты видела прошлое, настоящее и будущее. Скажи, как много из того, что ты видела семь месяцев назад, исполнилось в точности?