Сводные

Я застыл, как идиот, не в силах поверить в то, что вижу это своими глазами. Они сидели за столиком кафе, улыбались, мило беседовали. Было видно, что им хорошо вдвоём. Не помню, чтобы рядом со мной Изабель выглядела такой счастливой и беззаботной. Нет, в моём присутствии в её взгляде всегда оставалось что-то насторожённое. А тут… Парочка выглядела вполне счастливой. Хотелось влететь в кафе, пару раз врезать долбаному садовнику, высказать этой стерве всё, что я о ней думаю.

Ага, конечно. И выставить себя ещё большим идиотом.

Я развернулся и зашагал прочь. Не слишком разбирая куда. Уж не знаю, может, дошёл бы до Канады. Но зазвонил телефон. Я ответил прежде, чем успел сообразить, что делаю и кто звонит. В трубке звучал весёлый голос Эрика Моргана.

– Слушай, Эл! Предки вернулись с островов, так что вечеринки дома отменяются. Мы с парнями идём в бар. Ты как?

– Я? Да я отлично!

Пойти в бар и надраться так, чтобы голоса в голове заткнулись, чтобы стереть из памяти эту чёртову картину: Изабель и садовник. Счастливая Изабель и грёбаный садовник.

До бара я добрался быстро. Оказывается, я не слишком далеко ушёл от парка, где, кстати, бросил машину. Когда я приехал, все были уже в сборе. Шутили, хвастались победами на эротическом поприще, пытались зацепить симпатичных девчонок, которые с независимым видом дефилировали мимо. Как будто бы они пришли сюда не для того, чтобы их зацепили. Всё происходило как в тумане, словно я смотрел фильм: и про этот бар, и про своих приятелей и про девиц. И про моментально исчезающую янтарную жидкость в моём бокале, и про бармена, который тут же наполнял его.

Я прикрыл глаза, как мне казалось, ненадолго. А когда открыл, было темно. Эта темнота прорезалась лишь разноцветными лучами. Громкая музыка била по ушам. Изабель, обнажённая, в одних только трусиках, почему-то блестящих, сидела у меня на коленях, тёрлась и извивалась.

– Изи, – прошептал я и огладил гибкую спину.

– Руки убери! – раздался резкий голос. – Или охрану позову.

Этот голос точно не принадлежал Изабель. Я встряхнул головой. Ну разумеется, не Изи танцевала и извивалась. Стриптизёрша. Вид у неё был довольно потасканный. Но откуда стриптизёрши в баре?

Я огляделся по сторонам: это точно был не бар. Значит, я каким-то образом перебрался в стрип-клуб. Приятелей, с которыми мы выпивали, рядом не было. Получается, я притащился сюда один? Я напряг память, но она отказывалась сотрудничать.

Потное тело стриптизёрши перед самым моим носом изрядно напрягало. Я достал из портмоне пару купюр, сунул в пайеточные трусики, и она отлипла. Надо выдвигаться домой…

Вообще не понимаю, в каком алкогольном бреду мне могло захотеться прийти в такое место. Я рассчитался, хотя и удивился, обнаружив, какой огромный мне выставили счёт. Впрочем, чему удивляться – я был в таком состоянии, что в счёт смело можно было вписывать Боинг. Я бы и не вспомнил, решил бы, что где-то потерял.

Вышел из душного прокуренного помещения на воздух и пошатнулся. Опьянение накатило новой волной. Где я, чёрт побери? Какой-то грёбаный тёмный закоулок, тусклая вывеска. Я что, сказал таксисту: «Отвези меня в самое отстойное место в этом городе»? Ладно, нужно было выбираться. Я сделал несколько нетвёрдых шагов, и тут меня окликнули:

– Эй, пацан, монет не найдётся?

Ко мне приближались трое. Здоровые бугаи с широченными плечами. Окажись я один на один с кем-то из них – ушатал бы. Если бы, конечно, не был так позорно пьян. Против троих у меня даже у трезвого шансы были бы минимальными. А сейчас и говорить не о чем. Я вжал голову в плечи и ускорил шаг.

– Эй, с тобой разговариваем! Или ты слишком гордый для нас, мажорчик?

– Да пошли вы! – процедил сквозь зубы.

Удар настиг меня тут же – в челюсть, так, что зазвенело в ушах, а перед глазами вспыхнули красные звёзды. На автомате ударил в ответ, судя по рёву и посыпавшейся следом ругани, попал. Ждать не стал, ударил ещё и ещё. Сильно. Так, что саднили костяшки. Но на этом героическая часть приключения закончилась. Меня моментом сбили с ног, и дальше удары сыпались сверху – сильные. От каждого из них обжигало болью. Я уже не пытался сопротивляться, только сжался, прикрываясь. Спустя какое-то время понял, что молотит ногами меня только один – остальные уже отошли. Но мне и одного хватало. Он словно вкладывал всю злость в каждый удар. Прекратить это не было никакой возможности, и я лишь обречённо ждал, когда отрублюсь.

– Эй, Рик! – окликнул кто-то. – хорош! Одно дело попинать мажора, а труп нам тут ни к чему.

Но тот, кого назвали Риком, не слушал: он продолжал методично и зло наносить удары до тех пор, пока его кто-то не оттащил.

– Разошёлся ты. Надо сматываться, пока никто не явился.

Их шаги и голоса вскоре затихли где-то за домами. Я попытался подняться. Получилось не с первого раза. Во рту было солоно, болело всё. Больше всего на свете хотелось так и остаться здесь, на этом грязном асфальте, лишь бы никто не трогал.