Сводные

Хлопок – кажется, что-то снесли. Звон стекла – еще что-то разбилось. Потом был непривычно долгий путь наверх по лестнице и поцелуи на каждой ступеньке, потом немыслимо длинный коридор, из которого разом пропали все двери. Черт бы их побрал! Зато откуда-то взялось много стен.

Наконец в мою спину впилась дверная ручка, и мы ввалились в блаженную темноту, не особо заботясь, чья это комната (главное, не коридор и не гостиная), и даже дошли до середины, оставляя за собой дорожку из сброшенной одежды.

Но потом вдруг оказалось, что поцелуев мало. И мало объятий, и надо больше и ближе, теснее, скорее, иначе никак.

А дальше прохладная простыня под спиной, и горячее тело сверху, что сошлось с моим изгиб в изгиб, впадинка к выпуклости, словно для этого и предназначалось. И жаркая душная тьма вокруг, наполненная хриплым дыханием, шепотом, всхлипами, стонами.

– Изи?

– Да… Пожалуйста…

Неужели мой голос?

И резкая мгновенная боль, и мой вскрик, пойманный его губами, и новые, потрясающие, упоительные ощущения, когда он со мной, во мне, вокруг меня, близко, так близко, что ближе и не бывает. И колючий жар внутри, и кипящая лава вокруг, и томительное предчувствие чего-то, чего-то… Я задыхаюсь, жадно хватаю воздух ртом.

Миг – и колючий жар взорвался, осыпался яркими искрами. Или я сама распалась на искры. Стала невесомой, растворилась, исчезла…

Я медленно приходила в чувство. Обнаружила себя, прижавшейся к Элвину. Моя голова – на его груди.

Тяжелое дыхание, стук его сердца… Его пальцы гладят меня по волосам, успокаивая…

– Изабель… – тихий шепот.

Я понимаю, что нужно ответить, но на это уже не хватает сил. Я засыпаю.

Глава 19

– Это ещё что такое?

Высокий, звенящий от гнева голос прорвался сквозь сон и ввинтился прямо в мозг.

Я испуганно подскочила и потёрла глаза, не слишком соображая, где я и что происходит. Обстановка вокруг была странно знакомая… К ноге прижималось теплое крепкое бедро, со спинки разгромленной кровати победно свисали боксеры Элвина, остальная одежда невнятными кучками валялась на полу. И эти кучки дорожкой вели прямо к дверям, в которых стояли… злющая мама и отец Элвина.

Мы что, вломились в комнату родителей? Черт! Не могла мне в спину воткнуться какая-нибудь другая дверная ручка! Хотя бы кладовки. Едва не застонав, я вспыхнула и повыше натянула простыню, единственное, чем мы были укрыты. Элвин напрягся, и не думая отодвигаться, лишь успокаивающе приобнял за… за то, на чем, черт побери, я сидела.

У Кевина просто отвисла челюсть и он молчал. А вот мама не молчала:

– Подлец, что ты сделал с моей дочерью?

Стоп. Они же на море. Они никак не могут стоять на пороге спальни. А значит, это сон. Просто дурацкий сон, и нужно проснуться. Но проснуться не получалось…

Мама перестала орать на Элвина и теперь переключилась на его отца.

– Ты! Ты сломал мне жизнь, а теперь ещё твой сын соблазнил мою дочь! Негодяй! Семья негодяев!

Горячие пальцы шевельнулись, незаметно и ласково погладили по бедру, и я как-то особенно остро почувствовала рядом горячее обнажённое тело. Вовремя…

– Думаю, нам лучше выйти, – наконец обрёл дар речи отец Элвина. – Полагаю, им надо одеться.

Он подхватил маму под локоть и попытался вытащить из комнаты.

– Твой сын соблазнил мою дочь! – кричала она.

Что ж она так орет, господи. Вот уж действительно – великое дело – соблазнил. Да она понятия не имела о том, что он и вправду в некотором роде выступил в роли соблазнителя – так сказать, совратил невинную девушку. Сама же она в последний год, куда бы я ни уходила, клала мне в сумочку презервативы. Так, мол, ей за меня спокойнее.

Объяснять маме, что они мне совершенно точно не пригодятся, не хотелось. Она себя чувствовала такой понимающей и современной мамой, что грех было лишать её этого удовольствия. Так о каком соблазнении, чёрт возьми, может идти речь, если уже год она уверена, что я при первом удобном случае кувыркаюсь с разными парнями. Потому что если бы она подозревала, что у меня он один, давно бы предложила перейти с презервативов на таблетки!

Наконец дверь захлопнулась. Миг, и меня мгновенно опрокинуло на спину, перед глазами мелькнул потолок, а потом его сразу заслонило знакомое лицо. Теплые губы ласково коснулись моих губ, горячие пальцы погладили шею.

– С добрым утром, – чуть хрипло выдохнули в ухо.

Ага, доброе. Добрее не бывает.

– Не конец света, Изи, – продолжил Элвин, словно подслушав мои мысли. И снова поцеловал, дразняще сладко. – Покричат и успокоятся.