Сводные. Я не отпущу тебя

А ведь тихо спрашивает. И не услышал бы, если бы не была так рядом.

Кстати, забавно Мила делает вид, что ничего такого не происходит. Хотя я тут чуть ли не зажимаю её в укромном уголке.

Собственная мысль об этом заставляет одновременно и скривится, и напрячься. Потому наша близость вдруг острее ощущается. Так, что чуть ли не ведёт от неё.

Мила офигительно красива, и это факт. В ней привлекательно всё, начиная от глубоких зеленоватых глаз, чувственных губ, и заканчивая её соблазнительными формами и стройными ногами, которые отлично смотрелись бы вокруг моей талии.

Кстати, девчонка всё ещё молчит, хотя пауза затягивается.

— Сначала скажи, почему ты такая податливая? — не выдержав, вкрадчиво интересуюсь, плавным взглядом скользя по хрупкому телу, которое довольно ощутимо дрожит.

Резко отстраняюсь — я не железный, а плыть от этой девки как-то даже унизительно. И наплевать, что с этим действием становится будто бы пусто. Лучше уж так.

— Просто думаю, что по пустякам ты бы ко мне не обратился, — выдавливает из себя ответ Мила, растерянно моргая.

Ухмыляюсь. Фигня в том, что изначально у меня никакого дела к ней не было. Просто достало видеть, как она там окучивает моего друга. Неожиданно взбесило даже.

Зачем-то мажу взглядом по её губам.

— Отец слишком старается, где подвох? — задаю ей вопрос, который напрашивается чуть ли не со вчерашней ночи, вот только упорно не хочет быть озвученным именно ему.

Впрочем, сестрёнка наверняка должна быть в курсе.

Мила заметно тушуется. Взгляд отводит, да и вообще подозрительно мнётся.

— Его нет, — чуть ли не боязливо говорит именно в тот момент, когда я начинаю терять терпение. Как почувствовала, только такой ответ не то чтобы успокаивает. — Мне жаль, что у вас такие отношения, что ты думаешь о каком-то там подвохе, но папа правда рад, что ты приехал впервые за четыре года.

Корёжит от этого её «папа». Уверенного, кстати. Как и всё последующее — Мила, кажется, собралась и держится уже гораздо более смело. В словах про четыре года так вообще вызов слышится. Укор мне, причём явный.

Но это я пропускаю. Во-первых, пофигу на её осуждение, а во-вторых, что-то тут по-прежнему не так. Паранойей никогда не страдал, поэтому доверяю чуйке.

— Тогда почему не смотришь мне в глаза? — требовательно спрашиваю, когда Мила в очередной раз отводит взгляд.

Странно, в какой-то момент хотел подцепить её подбородок и заставить на меня смотреть — но что-то стопорит. Хотя там вообще по фигне прикосновение было бы. Сам не пойму, почему сдерживаюсь.

Мила громко сглатывает, а потом всё-таки делает над собой усилие и сама поднимает на меня взгляд.

— Потому что ты… странно смотришь.

Этот её только поначалу уверенный, а потом, после осечки, всё более тихий ответ мгновенно возвращает ощущение нашего уединения. Я уже в нескольких шагах от неё стою, а она всё к стенке жмётся, но такое чувство, будто мы рядом совсем.

Мила снова дышит через раз. А я будто захлёбываюсь этим её взволнованным взглядом и попытками сестрёнки его не отводить. Она всеми силами хочет показать мне, что уверенно держится — вот только вижу совсем другое.

— И как я, по-твоему, смотрю? — нарочито пошло ухмыляюсь. Сам не знаю, откуда это стремление продлить её смущение.

И не уверен, что хочу слышать ответ.

— Странно, — повторяет Мила, только на этот гораздо более твёрдо. — Мы не друзья и мне не по себе в твоём присутствии.

Воу какие признания пошли. Вот только моих ответных откровений девчонка боится, на это смелости не хватает. Вижу же, как подрагивает и порывается сказать что-то, чтобы паузу заполнить.

— Кстати о друзьях… — неожиданно вспоминаю я, и наплевать, что не к месту. — Чтобы я больше не видел тебя с Лёшей.

М-да. Я вроде как с другом собирался обсудить, что моя сестрёнка далеко не такой ангелок, каким может показаться с виду. Что яблоко от яблони далеко не падает, и всё в таком духе.

Но какого-то хрена выпаливаю звенящее требование ей. И ведь совсем не стремлюсь замять — скорее наоборот, продавить.

— Это не тебе решать, — глаза Милы враждебно сверкают, ей явно сложнее даётся не срываться.

А я вдруг хочу добиться именно этого. Чтобы она сорвала с себя эту маску хорошей девочки и разозлилась. По-настоящему, так, чтобы до оголённых эмоций.

— Он мой друг и я желаю ему лучшего, — многозначительно заявляю я.

И более того, окидываю Милу пренебрежительным взглядом, давая понять, что это уж точно не о ней.

А она ведь и так остыть не успевает, а потому волнами её недовольства меня чуть ли не захлёстывает. Нездорово ухмыляюсь этому. Ну давай, принцесса, взворвись. Твоя мамаша уже однажды показала мне её истинное лицо, очередь дочурки проявить себя. И наплевать даже, что и на этот раз свидетелем стану только я.

— Ваши понятия о лучшем могут не совпадать, — увы, разочаровывает меня напускным спокойствием Мила. Голос только чуть дрожит, но и то я могу выдавать желаемое за действительное.

Неожиданно понимаю, что выискивая уязвимость в сестрёнке, будто слой за слоем обнажаю свою. Странное ощущение.