Сводный брат бесит

Маша первая меня целует. С ума сойти, я даже мечтать о таком не мог. Чувства снова берут верх над разумом, и я переворачиваю Машу на спину, оказываясь сверху. Жадно целую губы, лицо, шею. Держать над собой контроль очень тяжело, когда она такая мягкая и податливая в моих руках, откликается на каждую ласку, на каждый поцелуй.

— Ты веришь мне? — спрашиваю шепотом.

— Да, — так же шепотом отвечает.

— Машка, ты моя, слышишь? Никому тебя не отдам.

— Дань… — отрывает мою голову от своей шеи. — Мне нужно… переварить все это.

— В смысле?

— Все, что ты рассказал, и все, что между нами происходило за эти дни, слишком неожиданно для меня, понимаешь? Мне нужно немного времени, чтобы подумать.

Счастье и эйфория, которые заполняли меня еще минуту назад, резко растворяются. Сминаю покрывало над Машиной головой в кулак, стараясь подавить в себе злость.

— Даня, мне нужно чуть-чуть времени, ладно? Просто я четыре года жила с чувством, что ты меня предал.

— Маша, ты убиваешь меня, — падаю лбом на кровать.

— Прости, я не специально…

— Сколько времени тебе нужно?

— Не знаю… Но мне надо все переосмыслить.

— Ладно, — соглашаюсь где-то через минуту молчания. — Но ты должна понимать, что, как раньше, уже не будет. Ты нужна мне как девушка, а не как подруга.

— Это я поняла.

Маша аккуратно убирает с себя мою руку и садится на постели. Смотрю на ее ровную спину с распущенными до поясницы волосами и чувствую тупую боль в сердце. Маша вырвала мое сердце тогда, сейчас же хорошенько на нем топчется.

Я поднимаюсь следом за ней и обнимаю со спины, прижимая к своей груди.

— Даня, уже поздно, я пойду.

— Угу, — мычу ей в шею, а сам не отпускаю.

— Спокойной ночи.

— Угу.

Поворачиваю на себя ее лицо и еще раз целую в губы. Отвечает. Ну вот и что она собралась переосмысливать, если целует меня с таким же желанием, как и я ее?

— Все, — шепчет сквозь поцелуй и снимает с себя мои руки. Быстро поднимается на ноги. — Пока, — разворачивается и через секунду исчезает из моей комнаты.

Падаю обратно на кровать и накрываю лицо ладонями, шумно выдыхая. Ровно месяц назад я снова увидел Машу и понял, что ни черта не изменилось за эти четыре года. Люблю и хочу ее. Сейчас даже больше. Тогда мое чувство было, скорее, детским, хоть и сильным. Теперь к нему добавилась похоть. Невозможно спокойно смотреть на ее стройные ноги и вздымающуюся грудь. Машкина сексуальность, приправленная легкой наивностью, сносит крышу.

А я ведь думал, что смог излечиться от болезни по имени Маша.

Думал, что Джоанна помогла…

Четыре года назад

Я уезжаю в Швейцарию. Сам добровольно собираю свои вещи и сажусь в самолет. Месяц я живу в гостинице под присмотром местной няньки, которую нанял отец. По большому счету ей на меня по фиг, поэтому я весь месяц предоставлен сам себе. Гуляю по Женеве — маленькой европейской деревне — и катаюсь на поезде во Францию. Маша мне не пишет и не звонит. Я ей тоже.

Не знаю, что заставило ее так резко поменять ко мне отношение. Я к ней пришел, а она не захотела выходить. Может, поцелуй с Савелием оказался настолько хорош, что Маша в него влюбилась. Хотя друзья мне настойчиво пишут, и от них я знаю, что Сева и Маша не встречаются.

Но как бы то ни было, она ко мне не вышла, а я стелиться перед ней больше не собираюсь. В жопу эту френдзону. Пусть найдет себе нового дурачка, который будет делать с ней уроки.

Так проходит месяц. А одним сентябрьским утром я надеваю школьную форму, выселяюсь из гостиницы, прощаюсь с няней и еду в свою новую школу, где у меня начинается совсем другая жизнь.

— Это наш новенький, Данил Громов, — пытается выговорить мое имя и фамилию классная руководительница, представляя меня классу. Пятнадцать пар глаз устремлены на меня.

— Садись на любое свободное место, — говорит учительница алгебры, которая ведет сейчас урок моему классу.

Я прохожу мимо пялящихся на меня мальчиков и девочек и сажусь за последнюю парту. Все обучение в интернате на английском, хотя в этой части Швейцарии говорят на французском.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Новые одноклассники на протяжении всего урока бросают в меня любопытные взгляды, шушукаясь между собой.

— Откуда ты? — как только звенит звонок ко мне подходит темноволосый и черноглазый парень. Проходится по мне оценивающим взглядам.

У меня складывается впечатление, что он кто-то типа местного короля. Вальяжно жует жвачку, из кармана серых брюк выпирает пачка сигарет.

— Из России.

Удивляется.

— У нас очень мало русских. Я Алекс, — протягивает мне руку, которую я безразлично жму. — Из Испании.

— Приятно познакомиться, Алекс из Испании.

За его спиной становится второй парень, потом третий. Следом подходят две девочки.

— Это Рикардо и Стефан, — представляет мне парней. — А это Викки и Джоанна, — знакомит с девчонками. — Мы все из Испании.

— Приятно познакомиться.

Девушка с черными кудрями и темно-карими глазами делает ко мне шаг. Улыбается по-доброму и беззаботно.

— Можно я буду называть тебя Дани? У нас в испанском языке это сокращенно от Даниэля.

— Называй, — пожимаю плечами.