Сводный брат бесит

Но у Маши не очень хорошая мама, как мне кажется. Чем-то похожа на моего отца. На дочку ей по большому счету по фиг, занимается только собой. Но зато у Маши офигенный папа. А у меня и матери нет, и отец бессердечный.

— Я не поеду, — еще раз повторяю. — Тебе придется связать меня и силой запихнуть в самолет, чтобы отправить в этот интернат. А одиннадцатую няню я не боюсь. Десять предыдущих я довел до увольнения, доведу и одиннадцатую.

Я поднимаюсь со стула и, затылком чувствуя тяжелый отцовский взгляд, выхожу из кабинета. Приваливаюсь спиной к двери и перевожу дух. Нет, я никуда не поеду, и он меня не запугает. У меня здесь Маша, и я буду с ней.

С такими мыслями я выруливаю из коридора к друзьям в гостиную, но тут же резко останавливаюсь, будто кроссовки приросли к земле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потому что прямо перед моими глазами Маша целуется с Савелием.

Первые несколько секунд я не верю своим глазам. Этого не может быть!

Маша не могла позволить кому-то из них себя поцеловать…

Но это она. Савелий впился не в Дашу, Юлю или Свету. Он держит за затылок и целует мою Машу.

Я смотрю на это и чувствую, как разом рушится весь мой мир, а жизнь перестает иметь смысл.

— Ну хватит уже, хватит, — пищит Даша, и Савелий наконец-то отстраняется от Маши.

Затем подруга переводит взгляд на меня.

— Даня, присоединишься к нам? — спрашивает.

Ее вопрос доходит до меня, словно сквозь вату, я продолжаю смотреть немигающим взглядом на Машку, которая в этот момент тоже ко мне повернулась. Она быстро дышит, глаза горят азартом.

— Я скоро вернусь, — громко говорит, подскакивает на ноги и бежит на выход.

А я так и продолжаю стоять с чувством, будто мне только что вырвали сердце.

Глава 29

ДАНИЛ

Четыре года назад

Мир рухнул.

Именно это я чувствую после того, как увидел поцелуй Маши и Савелия. Друзья что-то мне говорят, Даша вовсе силой усаживает меня играть в бутылочку, а я будто нахожусь в вакууме. Ничего не вижу и никого не слышу.

Перед глазами, словно на паузе, стоит только одна картина: девушка, в которую я влюблен, сколько себя помню, целуется с моим лучшим другом. Даже не знаю, чего мне сейчас хочется больше: надавать по морде Савелию или утопиться. Наверное, и то, и другое по очереди.

Но я ничего не делаю. Продолжаю сидеть, тупо уставившись в одну точку. И только в этот момент мне становится ясно главное: не чувствует Маша ничего ко мне. Признаюсь я ей в любви или не признаюсь, ситуация не изменится. Я для нее только друг и не более того. А если сказать Маше правду о своих чувствах, то это может только все испортить. Она ведь не думает ни о каких отношениях со мной. Мое признание повергнет ее в шок и, скорее всего, просто разрушит то, что сейчас между нами есть.

Непроизвольно смеюсь. Как же было глупо с моей стороны на что-то рассчитывать, думать, будто Маше может быть нужно от меня что-то, кроме совместного просмотра «Гарри Поттера» или игры на рояле. Наивный придурок. Она согласилась поцеловаться с Савелием, значит, пофиг ей на меня на самом деле.

— Даня, — кто-то трясет меня за плечо, и я будто выныриваю со дна на поверхность.

— А? — оглядываюсь. Я сижу в гостиной со своими друзьями. На меня устремлены десять пар внимательных глаз.

— Ты в порядке? — спрашивает Даша.

— Д-да.

— Моя бутылочка показала на тебя, — кокетливо заправляет за ухо прядь волос.

Я опускаю взгляд с лица подруги на пол и вижу пустую бутылку из-под кока-колы, которая горлышком показывает на меня. Снова поднимаю недоуменный взгляд на Дашу.

— Мы должны поцеловаться, — поясняет с улыбкой.

И до меня наконец-то доходит. Я что, сел играть в эту тупую игру!?

— Я же сказал, что не играю в бутылочку, — возмущенно выпаливаю. — Как я вообще тут оказался?

— Ты прирос к земле, когда вернулся сюда, — смеется Кирилл. — Дашка взяла тебя за руку и усадила с нами.

— Чего??? — резко поднимаюсь на ноги. — Слушайте, ребят, давайте по домам?

— Что с тобой? — удивляется Савелий. Встает с пола следом за мной. — Или раз Машка свинтила, ты не хочешь играть? — ухмыляется.

Я сам не понимаю, как это произошло. Но просто чувства взяли верх, и я больше не мог это контролировать.

Я замахиваюсь и со всей силы бью Савелия в лицо. Парень отлетает на диван и накрывает ладонью рот и нос.

— Эй-эй, Гром, ты сдурел? — тут же подскакивают несколько пацанов и оттаскивают меня назад.

— Боже, Даня! — визжит кто-то из девчонок.

В гостиной начинается сильный переполох. Одна половина друзей держит меня, вторая крутится вокруг Савелия. Он встает на ноги и размазывает по лицу кровь, которая у него идет то ли изо рта, то ли из носа.

— Гром, ты больной, мать твою!? — ревет и уже через секунду набрасывается с ударом на меня.

Успевает заехать мне где-то в районе виска или уха, но другие друзья начинают удерживать уже его. Хватка пацанов, что скрутили мне руки, ослабевает, я вырываюсь и снова бью Савелия. Он делает выпад ногой. Между нами начинается серьезная драка, с участием остальных, кто пытается нас разнять. Девчонки уже визжат, как резаные.