Свое гнездышко

Я вздрогнула и обернулась, нахмурив брови.

— Я думала, ты уехал.

— Все уехали, кроме меня. — Джонатан убрал несколько камушков, сложил ковер ровным прямоугольником и расстелил его на земле. Затем бросил на него подушку.

Он что, собирается смотреть, как я пишу, пока не заснет? Черт побери, как некстати!

— Я сказал им, чтобы они не возвращались за нами. Брайан оставил свою машину, мы сможем вернуться домой на ней. На твоем месте я тоже немного поспал бы. У тебя такой вид, будто ты сама всю ночь рыбачила в заливе, причем незаконно.

— Ерунда какая! — пробормотала я. — Просто я плотно поела и хочу успеть закончить картину до заката.

— Вовсе не ерунда. У тебя смертельно усталый вид. Иди поспи хотя бы часок, я тебя разбужу.

Я стала делать набросок, в душе отчаянно желая воспользоваться ковриком с подушкой, но злилась, что он так легко заметил мое сонное состояние. Туристы неторопливо проходили в ворота. До меня донесся голос с американским акцентом:

— Послушай-ка, Джулия, вот где было бы хорошо поставить «Камелота»!

Я хихикнула и тут же подумала — как жаль, что у меня не хватит воображения, чтобы нарисовать замок так, как он выглядел во времена незабвенного рыцаря. Я продолжила делать зарисовку, но мерный рокот океана и доносившиеся голоса действовали на меня усыпляюще. Не успев даже дорисовать замок, я сдалась.

— Земля, правда, жестковата, а мне кажется, что в детстве ты не ходила в походы, — заметил Джонатан.

— А как ты узнал, что мне хочется спать?

— Любому, кто знает тебя недостаточно хорошо, показалось бы, что ты просто задумчива.

— А как ты понял, что это не так? — Я свернулась калачиком на расстеленном коврике, положила под щеку руку, а другой прикрыла глаза от солнца.

— Когда ты о чем-то думаешь, все мысли отражаются у тебя на лице. А сегодня на лице у тебя ничего не отражалось. Точно как у Джиллиан, когда она сидит сложив руки и ни о чем не думает. А ты не такая — у тебя никогда не бывает на лице пустого выражения, разве что когда ты очень устала…

Я уже засыпала, а Джонатан все говорил и говорил. Потом я почувствовала, что моих губ что-то твердо и нежно коснулось и я улыбаюсь во сне. А поцелуй во сне сразу уносит в царство мечты и сладкой дремы.

Когда я проснулась, Джонатан сидел обняв себя за колени и смотрел вперед, в пространство перед собой.

— Господи, который час? Кошмар! Я, наверное, уже не успею сегодня закончить.

— Ты спала всего час. Я как раз собрался тебя разбудить. Времени еще предостаточно. Ты все равно сегодня не успела бы закончить. Поработай немного, а потом мы с тобой перекусим и выпьем кофе. У меня есть в термосе. А во фляжке — чай, если хочешь. Как видишь, я не терял времени даром. — Рядом с ним я увидела блокнот. — Я решил сделать серию небольших книжек. Мне хочется, чтобы детишки учили по веселым и занимательным рассказам не только арифметику, но и историю, географию. Собираюсь написать книгу по истории для самых маленьких — для тех, кто только учится читать. И конечно, она должна быть с хорошими иллюстрациями. Представь только — восстановить величие замка короля Артура в былом виде, а рядом картинка его нынешнего состояния…

Я встала, подошла к мольберту и сладко потянулась. Сон очень меня освежил. А Джонатан все без умолку говорил. Ему не нужны были ответы собеседника — достаточно лишь внимательного слушателя, которым я как раз в тот момент и была. Я не встречала еще человека, который мог бы столько говорить и при этом ничего не рассказывать.

Возможно, под впечатлением моего сна или болтовни Джонатана я нарисовала высоко на холме, над едва намеченной линией ворот, старинный замок. Он высился в загадочной дымке, как в фильме про Средневековье. С архитектурной точки зрения это был, наверное, какой-нибудь монстр. Но с другой стороны, что мне известно о замках? Он получился не очень красивым и парил как-то отдельно от остальной картины, но мне нравилось его рисовать.

— Тень короля Артура, — заметил Джонатан, глядя на полотно через мое плечо. — Сделай реальную часть пейзажа яркими, насыщенными красками, а замок — бледным и нечетким. Детишкам понравится, если рядом они прочтут захватывающую историю. Я наливаю нам кофе.

Сняв недоконченную работу с мольберта, я положила ее лицом вниз на коврик.

— Наверное, я была в каком-то полусне, и вот, пожалуйста, получилась полная чушь, — сказала я, принимая из рук Джонатана чашку кофе.

— Да, твоя беда в том, что ты, хоть родом из Корнуолла, но не веришь ни в волшебных фей, ни в эльфов. Иначе рисовала бы больше таких картин, как эта.

— И не надо. Я же пишу картины на продажу.

— Вокруг этой картины мы напишем замечательную волшебную историю для детей. Давай приедем сюда еще раз завтра, ты закончишь работу, а я ее сочиню.

То, как спокойно он все это объявил, заставило мой неукротимый нрав возмутиться. Я терпеть не могу, когда указывают, что мне надо делать.