Своенравная добыча

Хотелось самолично выпороть её – да так, чтобы неделю сидеть не могла. В наказание за своеволие, за побег, за то, что все эти похотливые мужики на торгах пялились на неё. Хотелось немедля разложить прямо тут на полу, даже не снимая с неё этих рабских тряпок. А ещё – той части его личности, которая ещё не разучилась чувствовать – иррационально хотелось обнять её от облегчения за то, что Аньяри жива, здорова, никто ей не навредил. И никто не помешает его планам на неё.

Когда он отказался покидать шатёр, девушка как-то обречённо отвернулась и начала раздеваться.

Поначалу Эрланд собирался просто смотреть. Но затем не выдержал – приблизился, прикоснулся. А когда ощутил под ладонями нежную бархатистую кожу, уже не смог остановиться.

Аньяри была прекрасна. Сейчас, когда на ней оставались только пёстрые куски ткани, ничего общего не имеющие с благопристойной одеждой. Вздымающаяся грудь, плоский живот, не прикрытый низким поясом. При мысли о том, как на неё смотрели на торгах, хотелось зарычать. Только он имеет право видеть её такой!

Сегодня она не притворялась бесчувственной и равнодушной к его касаниям, как тогда в её комнате. Эрланд ощутил это, когда одна его рука скользнула к обнажившейся девичьей груди, а вторая легла на живот. По её телу пробежала дрожь, но не от одного лишь страха, а ещё и от возбуждения. Пока робкого, не осознаваемого ею. Но у правителя Лундсфальда было достаточно опыта, чтобы понять – в юной княжне пробуждалась женщина. И лишь от него зависит, какой она станет. Запуганной и сломленной, не знающей себя и не умеющей наслаждаться или открытой и чувственной, способной брать и отдавать сполна.

Он будет её наставником. Обучит и страсти, и покорности. А сегодня их первый урок.

Первый, но далеко не последний.

Уже расстёгнутый верх её костюма мешал, и мужчина нетерпеливо стянул его. Всё ещё стоя позади неё, одну из другой вытащил из густых тёмных волос девушки сдерживающие их шпильки. Убрал длинные пряди в сторону, чтобы открыть шею, прижался к ней губами, ощущая под кожей частое биение пульса. С губ Аньяри сорвался тихий полувздох-полустон. Похоже, ему удалось найти чувствительное местечко на её теле.

Первое из них.

Вторым оказались соски. Маленькие, тёмно-розовые. Прикасаться к ним, чувствовать, как они твердеют, становясь похожими на горячие камешки, кружить по нежной чувствительной коже, сжимать, чуть потягивать – оказалось особенным удовольствием. Изысканным десертом. И реакция была соответствующей. Девушка сперва зажималась, пыталась избежать его ласк, сгорбиться и закрыться локтями, но Эрланд не позволил. И получил свою награду, когда княжна часто задышала и прикусила губу, чтобы не застонать.

Этого он и добивался. Мало чести в том, чтобы силой взять женщину, грубо нагнув её и дав себе волю. Совсем другое – сделать так, чтобы она сама захотела отдаться. Сломить сопротивление не просто за счёт того, что она физически слабее, как поступает большинство мужчин. Отыскать в её теле ту потайную пружину, которая выпустит на волю чувственность, разбудит тайные желания. Не выпускать из постели до того, пока за окном не заалеет рассвет. Так, чтобы стонала, вскрикивала и просила ещё…

Вот только не всегда хватало терпения. Особенно сейчас. Особенно с ней – с той, от вида и близости которой его кровь начинала кипеть, а перед глазами темнело от желания немедленно сделать её своей. Полностью. По-настоящему.

Но стоило ему развязать пояс и провести ладонью по тонкой ткани шаровар, как Аньяри снова начала вырываться. В ответ правитель сильнее и ближе притянул её к себе. От того, как тесно прижались к его паху упругие ягодицы, желание стало и вовсе нестерпимым.

Однако ему тут же вспомнились слова колдуна, и это слегка охладило порыв. А если что-то пойдёт не так? С лишением девственности придётся подождать до Лундсфальда.

А пока…

– Не дёргайся! – рыкнул Эрланд. – Сегодня то, чего ты боишься, не произойдёт. Но я и так зол на тебя, поэтому лучше придержи свою строптивость!

Девушка замерла. Так-то лучше. Он снова погладил гладкий подрагивающий живот и скользнул ладонью ниже, не проникая под ткань. Та, впрочем, почти не мешала ощущениям. А ещё оказалась полупрозрачной…

Аньяри испуганно всхлипнула, когда его пальцы накрыли низ живота и вторглись между бёдер, а мгновением позже инстинктивно подалась к его руке.

Чуткая, отзывчивая девочка. И влажная… для него. Только для него.

– Ты моя, Аньяри… – хрипло выдохнул он. – Помни об этом. И не смей больше от меня убегать!

Глава 18

Я не понимала, что со мной происходит. У меня пересохло во рту, чаще забилось сердце, внизу живота стало горячо. Всё тело горело в невидимом огне, плавилось, таяло, как воск. Стихли все звуки, кроме дыхания мужчины и моих прорывающихся сквозь стиснутые зубы стонов. То, что Эрланд со мной делал, было стыдно, порочно… Но эти незнакомые ощущения, что завладевали мной, не могли оставить равнодушной. Хотя я и очень, очень старалась.