Своенравная невеста

Почему с Кайреном она становится распутной, забывая обо всем, что ей дорого, лишь бы получить удовольствие, которое он ей дарит?

Она ведь не из таких женщин. Долг – перед семьей, Богом, Ирландией, Квейдом – всегда должен быть на первом месте.

Глубоко вздохнув, Мэв прервала поцелуй и отошла. Она ожидала, что он пойдет за нею, станет требовать продолжения. Но, к ее разочарованию, Килдэр этого не сделал.

– Через шесть дней мы уже не остановимся, милая Мэв. Тогда я возьму тебя, всю без остатка, несмотря на твои возражения.

Нет, что бы ни произошло между ними здесь, что бы она ни чувствовала минуту назад и что бы он ей ни говорил, она не позволит Килдэру лишить ее воли.

– Когда мы с вами заключали это соглашение, милорд, я просила две недели и даже чуть больше, – процедила Мэв.

– На меньшее я согласен, на большее – никогда. Я рассчитываю, что тебе хватит этих двух недель.

– И вы, судя по всему, намерены их сократить? Не должна ли я предполагать, что, проснувшись утром, обнаружу себя пригвожденной к своей кровати против моего желания?

Мэв пыталась задеть его презрением, но муж остался безучастным к ее тону.

– Вы не можете заставить меня хотеть вас! – крикнула она.

– Мне это и не требуется, – заверил Килдэр, скрестив на груди руки. – Твое тело хочет меня. А с твоим рассудком я сейчас борюсь.

Она с изумлением уставилась на него. Как он догадался? Наверное, он прочел это по ее лицу, потому что подошел ближе и прошептал:

– Мужчина чувствует, когда его хочет женщина. По ее дыханию, стуку ее сердца. Ты знаешь, что у женского возбуждения есть свой запах?

– И, как зверь, вы его чувствуете?

– Да, – спокойно ответил Килдэр. – Мне известен запах твоего возбуждения, Мэв. Я не успокоюсь, пока не удовлетворю его.

Он повернулся, взял лук, положил в седельную сумку, затем молча протянул ей руку. Понимая, что теперь им лучше ехать обратно, Мэв приняла ее. Эта близость под солнцем, это обманчивое уединение среди окружавших их деревьев создавали иллюзию тесной связи между ними, которая им абсолютно не нужна.

Кайрен помог ей сесть на жеребца и прыгнул в седло позади. Его тело прижималось к ее спине, пока они скакали к Лэнгмору, и девушка чувствовала твердость, упиравшуюся ей в ягодицы.

Голова у Мэв закружилась, мышцы ослабели. Что ей делать? Кайрен прав. Он завладел ее телом. Даже сейчас она хочет его. По ночам она слишком часто думает о том, как сплетаются их тела. Лишь ее рассудок пока сопротивляется этому. Она боялась, что своей улыбкой и нежностью Кайрен быстро преодолеет это сопротивление.

Наконец они приехали в замок. Мэв перекинула ногу через шею жеребца и без помощи мужа соскользнула на землю. Но прежде чем она успела сделать несколько шагов, Кайрен спрыгнул с седла и ухватил ее за руку.

– Ты не сможешь долго бегать от меня. Я не причиню тебе вреда, и скоро твой рассудок это поймет.

– Вы ничего не знаете, – выдавила она.

Судя по его виду, Кайрен снова готовился ее поцеловать, и Мэв решила ни в коем случае этого не допустить.

– Милорд! – позвал хозяина оруженосец, и тот с раздражением повернулся к мальчику.

– В чем дело, Кольм?

– Тут кое-кто ждет вас, милорд.

Взглянув поверх его плеча, Кайрен увидел смутно знакомого человека с рыжевато-каштановыми волосами.

Мэв вздрогнула, узнав в госте Десмонда О'Нила. Ей никогда не нравился этот хитрый и коварный ирландец, даже несмотря на его преданность повстанцам.

Она повернулась к Кайрену, желая предостеречь его, но была потрясена выражением лица мужа, который словно обратился в камень.

Нахмурившись, она следила, как О'Нил подходит к Килдэру и протягивает ему руку.

– Ну, здравствуй, сын.

Глава 10

Кайрен онемел. Он в упор смотрел на стоявшего перед ним ирландца, и чем дольше продолжалась немая сцена, тем очевиднее становилось – он не ошибается. Перед ним отец, которого он не видел много лет. Точнее, двадцать один год.

Десмонд О'Нил погрузнел, в рыже-каштановой бороде появилась седина.

Как этот человек нашел его, откуда узнал, где он находится? И где был сам после событий, произошедших в Бэл-корти?

Кайрен открыл рот, но пару долгих секунд не мог выговорить ни слова, хотя понимал, что своим видом демонстрирует замешательство.

– Я думал, вы умерли, – наконец сказал он.

Недобро засмеявшись, Десмонд подошел ближе. Глубокие морщины вокруг глаз свидетельствовали о его возрасте и суровой жизни.

– Тебе это рассказала мать, да?

Кайрен кивнул. Значит, она солгала, и он не мог спросить ее почему, ибо Джоселин Бродерик, его мать, около пяти лет назад обрела вечный покой. Он не знал, что заставляло отца держаться в отдалении, встреча с ним отчасти радовала Кайрена.

Десмонд бросил на него сердитый взгляд.

– Твоя мать всегда была и осталась бессердечной шлюхой. Поэтому я не удивлен, что она говорит обо мне такое.

Подобная клевета ошеломила молодого человека. Да, его мать была замкнутой, больше интересовалась церковью, чем собственным сыном. Но Джоселин никогда не спала ни с кем, кроме своего мужа. Его радость сменилась раздражением.