Читаем Своеволие философии полностью

Перевод Бориса Подороги и Полины Хановой

Вадим Межуев

screen_image_324_187_39

Вадим Межуев не раз говорил, что не может представить себя человеком иной профессии – «не философом». Философия для него – призвание и профессия, способ мыслить, особая манера понимать, объяснять, предвидеть. Он совсем не кабинетный ученый и даже не традиционный университетский лектор. Его любимые жанры – диалог с собеседником, спор с оппонентом, публичная дискуссия, философский разговор с друзьями. Он убеждает, не столько находя исчерпывающие «правильные» ответы, сколько задавая себе и другим вопросы, способные вести все дальше – продолжать свободное философское рассуждение.

Он определяет философию как «самосознание человека в свободе – духовной и политической». Отсюда рождается вопрос, который стал центральным в его размышлениях: что значит быть философом в России, где путь к духовной и политической свободе требует от мыслящего человека мужества, готовности сделать моральный выбор.

Вадим Межуев формировался как философ в эпоху шестидесятых, то, о чем он размышляет, берет начало в дискуссиях о преодолении сталинской версии марксизма. Хотя проникновение сталинизма в отечественную мысль и массовое сознание оказалось гораздо более глубоким и мощным, чем это представлялось философам-шестидесятникам. Каждый из них решал вопрос, как быть философом в советском идеократическом социуме.

Вадим Межуев принадлежит к тем, кто искал решение в преобразовании социального мира, в критической теории Маркса, освобожденной от «русского марксизма». Один из немногих, он смог увидеть в уходе послесталинской советской философии от ответов на общественные и исторические вызовы – интеллектуальное поражение, которое стало предпосылкой срыва демократических преобразований в постсоветской России. Поэтому он последователен, определяя собственную позицию и задачу – восстановление «утраченной связи отечественной философии с общественным бытием как оно предстает в контексте российской истории». Речь идет о критике и сопротивлении тоталитарной традиции искажения реальности, превращения философии в идеологию, освящающую насилие и власть.

Идея, которую развивает Вадим Межуев, – свободное время как «время производства человеком самого себя» – это идея свободного человека, способного делать собственный выбор, осознанно действовать в культуре и истории.

Ольга Здравомыслова

Философия в пространстве культуры

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Афоризмы житейской мудрости
Афоризмы житейской мудрости

Немецкий философ Артур Шопенгауэр – мизантроп, один из самых известных мыслителей иррационализма; денди, увлекался мистикой, идеями Востока, философией своего соотечественника и предшественника Иммануила Канта; восхищался древними стоиками и критиковал всех своих современников; называл существующий мир «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».«Понятие житейской мудрости означает здесь искусство провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе. Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий». Впрочем, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь…»(А. Шопенгауэр)

Артур Шопенгауэр

Философия
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука