Свои

Но думать все равно стараюсь, — и думать, как мамочка, и любить то, что она любит. И очень надеюсь, что если в этот дурацкий бульон, раз уж от него не избавиться, будет попадать больше правильного, умного, хорошего, то и сам мозг как-нибудь выправится, и мы с мамочкой будем ближе. Но пока, бывает, она совсем не верит, что я действительно стараюсь стать умнее, и мне от ее неверия больно. А кто виноват? Я и виновата. Тем, что глупая виновата.

Вот недавно в школе родительское собрание было. Обычно на эти собрания бабушка ходит. А тут… Живот у меня заболел, бабушка врача вызвала, тот осмотрел, таблетки выписал, уехал. А мамочка… подозрительным ей показалось такое совпадение: в школе — родительское собрание, а я заболела. Вот она и решила сама на собрание пойти.

После собрания приехала, — и сразу на кухню. Рассказывала бабушке, как ее наш классный нахваливал, за воспитание дочери (меня то есть) благодарил. Это я от бабушки узнала. А мне мама ничего не сказала, не объяснила, будто так и должно быть: да, заподозрила нехорошее, — но ведь все разъяснилось. Только мне от одних подозрений уже больно. И хоть бы слово от нее услышать, чтобы понять, как же так получилось? Вряд ли она хотела меня обидеть, тем более я никогда не давала поводов думать, что в чем-то обманываю.

Потом с бабушкой в Летнем саду гуляли:

— На маму обиделась? — спрашивала бабушка.

— Нет. Просто не поняла.

— Глупенькая еще. Мама за тебя очень боится, она же мама. А ты не грусти… Не обязательно человека понимать, чтобы любить. Ты же маму любишь?

— Конечно!

— И она тебя. И это главное. Все остальное мелочи…

То есть и думать не о чем, и в непонимании копаться не к чему, — достаточно просто любить друг друга. Когда бабушка объяснила, — все на свои места встало. А сама почему-то додуматься не могла, а ведь так легко, так понятно!