Свой — чужой

Сегодня, после того как мы захотели родить суперцивилизацию грядущего, мы видим, что из этих родов на Россию вылилась вся гниль, мерзость квазидемократического периода, кишащая червями, гнилью, трухой. Сейчас в нашем обществе бытует огромное количество микроидеологий: реакционная, потребления, корпоративной этики, омерзительные формы сатанизма и материализма. Но мы израсходовали весь свой исторический, этнический материал на эту грандиозную, может быть, даже вавилонскую идею управления историей. И как бы ни относились к этой затее мои друзья-единомышленники, православные, люди архаических представлений, революционных пристрастий, я ощущаю потерю вот этой авангардной идеологии развития как величайшую трагедию России.

В чем вы видите образ будущего нашей России? Ведь оно связано с идеологией. Реставрируем мы эту суперпопытку в себе, на которой по существу подорвались и которая была прекрасна, но неадекватна нашим возможностям, или наш удел — культивировать в себе реакционные, скучные и пошлые идеологии?

А.З. То, что вы говорите, чрезвычайно интересно, и я в целом со всем согласен. Вы имеете в виду не марксизм. Марксизм — это для России явление иностранное, без него мы вполне могли обойтись, хотя я неплохо отношусь к нему, не отвергаю его. Он сыграл свою роль и принял участие в этой грандиозной затее, о которой мы здесь говорили.

Действительно, перед нами вдруг волею истории, случайно или нет, это другой вопрос, открылась какая-то грандиозная космическая перспектива: построить что-то такое — это, конечно, явление идеологии, утопию построить, реализовать какую-то утопию. Это была какая-то уникальная историческая возможность. Как мне кажется, просто волею случая произошел прорыв во всей мировой цивилизации, ориентированной совсем иначе. И вот в результате этого прорыва появилась на свет наша великая держава. Как бы мы ни оценивали советский период, коммунистов и т. д., — это был великий период. Хотя бы отчасти это наша потребность — она формировалась в течение многих столетий. Особенно это ощущение было остро выражено в XIX столетии.

Что произошло сейчас? В чем состоит наша русская трагедия, я бы даже сказал — не просто русская, национальная трагедия, а РУССКО-КОСМИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ. Дело в том, что нас просто разгромили общими усилиями всего мира, и конечно, Запада, которому этот наш прорыв был абсолютно чужд и глубоко враждебен. Я западную цивилизацию, Запад достаточно хорошо изучил: это машинообразная, роботообразная цивилизация, а наша — антироботообразная…

Затем к западным силам присоединились другие, даже Китай… Общими мировыми усилиями нас и раздавили. И внутри страны у нас созревало, прорастало из десятилетия в десятилетие быдло мещанства, захватившее сейчас власть и по существу определяющее физиономию общества. И я называю это фактором предательства. Без него нас не разгромили бы. Эти люди открыли ворота крепости.

Советская крепость была неприступна для Запада. Россия могла уцелеть, преодолеть все эти трудности и двигаться дальше. Те коммунистические завоевания — я считаю их огромными — не надо было рассматривать как конечный результат, а только как условия для дальнейшего. А наши внутренние предатели открыли ворота крепости — и все, Россию раздавили.

Может быть, вы думаете иначе, вы здесь русскую жизнь лучше меня знаете. Я же наблюдаю ситуацию извне, и в этом тоже есть некоторые преимущества. Вижу, как сложилось мировое общество, как в нем России уже определена роль — роль третьесортного региона. Я его называю колониальной демократией. Россию превращают в колониальную страну со всеми вытекающими отсюда последствиями: деградация образования, системы ценностей, творческого потенциала, американизация… Убийство русской культуры и русского национального духа.

Все время ищу что-то такое, что меня хоть немножко обнадежило бы, чтобы самого себя опровергнуть. И не нахожу никаких аргументов.